История человечества в великих документах

«От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике через весь континент опустился железный занавес. За этой линией лежат все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы… все эти знаменитые города… подвергаются не только советскому влиянию, но и очень высокому, а в некоторых случаях и растущему контролю со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень незначительными во всех восточноевропейских государствах, выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и повсюду стараются достичь тоталитарного контроля».

Вопреки распространённому мнению, Черчилль не придумывал термина «железный занавес» – применительно к большевизму его использовал ещё в 1917 г. Василий Розанов, книга которого была переведена на английский, а позже и Йозеф Геббельс пропускал это словечко в своих речах. Черчиллю важно было создать образ врага, и он это сделал весьма элегантно, с полным набором запоминающихся штампов, новых и старых: «пятая колонна», «полицейское государство» и пр.

Если же отбросить риторику, то все факты в речи «неистового Уинни» были стопроцентно верными. В 1945 году могущество Советского Союза было в зените, и товарищ Сталин, вероятно, несколько переоценил мощь 80 тысяч танков Красной Армии. СССР предъявил территориальные претензии к Турции, отказывался своевременно вывести войска из Ирана, не шёл на уступки союзникам в Маньчжурии и требовал для себя преференций в ООН. Хотя все прекрасно понимали определяющий вклад СССР в победу над странами Оси, упорство и претензии русских не могли не раздражать союзников и не вызывать их беспокойства. Речь в Фултоне стала отражением этого беспокойства и попыткой остановить распространение советского влияния.

Сталин дал свой ответ «Правде» уже 14 марта, и он оказался ещё более жёстким, чем заявления Черчилля. Не считая нужным снижать градуса, советский вождь сравнил Черчилля с Гитлером (этот приём будут широко использовать обе стороны, он доживёт и до наших дней). В Советском Союзе Черчилля немедленно окрестили «поджигателем войны», но он вовсе не старался ничего поджечь. Война, которую он предложил миру, потому и станет холодной, что будет строиться на идее сдерживания горячей. Это будет мир, наполненный непрерывными региональными конфликтами и политическими кризисами, от Кореи в 1950 году до Донбасса в 2014 г., но глобальной войны удастся избежать. И имеет ли смысл спорить до хрипоты, что именно сделал Черчилль в Фултоне: развязал войну или предотвратил её?

«Я отвергаю мысль, что новая война неизбежна… Я не верю, что Советская Россия желает войны. Они желают плодов войны и неограниченного распространения своей власти и доктрин… Из того, что я узнал о наших русских друзьях и союзниках во время войны, я убедился, что ничем они так не восхищаются, как силой. И ничто не уважают так мало, как слабость, особенно военную. Поэтому старая доктрина баланса сил не годится».

Не высказался по поводу речи только один человек: президент Трумэн. Сидя справа от оратора, чуть позади, президент слушал внимательно, но сохранял каменное лицо. Впоследствии он будет говорить, что предварительно не читал и не слышал речи. Если бы американские СМИ восприняли её негативно, президент всегда мог развести руками и свалить всё на придурковатого английского пенсионера, который съехал с ума на старости лет. Но Трумэн не сделает этого. Напротив, идеи Черчилля будут реализованы именно его руками, целиком и тщательно. В 1946 году советской разведке будут подкинуты первые планы ядерной войны против СССР (пока, вероятнее всего, фейковые); в 1947 г. доктрина Трумэна определит сдерживание СССР главной целью США; в 1949 г. родится НАТО в качестве замены ООН для Западного мира. Европа утратит часть своего суверенитета в пользу США, Великобритания станет американским сателлитом, а СССР перейдёт от экспансии к обороне. Когда я пишу эти строки, за моим окном зима, и холодная война по-прежнему определяет мировую повестку ничуть не меньше, чем зимой моего детства.