История дьявола

Однако духовенству пришлось приложить немало усилий, чтобы хоть как-то замедлить распространение всякого рода домыслов о нечистой силе, продолжавших волновать воображение верующих. В народе ходило такое множество самых невероятных слухов, что два столетия спустя духовенству все же пришлось перейти к более решительным действиям. Так, в конце IV века некий епископ Присциллиан, «человек благородного происхождения, поначалу не связанный с религией[774]», но затем принявший духовный сан, стал призывать верующих в Испании к суровому аскетизму, что пришлось не по нраву местным епископам. По их мнению, Присциллиан слишком увлекся теорией и своими проповедями запугивал прихожан, рисуя жуткие картины все более распространяющейся и всепроникающей власти Сатаны. Следует отметить, что идеи Присциллиана походили на другую ересь восточного толка — энкратизм, в соответствии с которой все человечество погрязло в грехе. Энкратиты проповедовали безбрачие, воздержание от мяса и вина. И Присциллиана объявили их последователем. После собора, состоявшегося в Бордо в 384 году, Присциллиан и примкнувшая к его движению богатая прихожанка, а также четверо его последователей были заживо сожжены на костре (а не обезглавлены, как утверждают некоторые исследователи) по обвинению в черной магии. Присциллиана осудили на столь страшную казнь по наущению епископов Мерида Хидатуса и Оссонуба Итакуса, донесших на него императору Максиму Великому[775]. Хотя было известно, что Присциллиан занимался астрологией, но кто, скажите, в те далекие времена не увлекался ею! Однако церковь уже вынашивала черные замыслы и усматривала Зло во всем, что не соответствовало взглядам священников. Смертные приговоры, вынесенные предполагаемым еретикам, предваряли бесчинства церкви в эпоху охоты на ведьм, которая велась не только на протяжении всего средневековья, но и в последующие столетия вплоть до отмены святой инквизиции.

Однако присциллианизм как религиозное движение исчез бы вместе со своим основателем, если бы не сама церковь[776]. Вначале преданные Присциллиану верующие после казни признали в нем святого и мученика, достойного самого истового почитания, и исповедовали псевдоучение (хотя будущий святой никогда не был проповедником) в Испании вплоть до V века[777].

Епископы собирались опровергнуть присциллианизм на Толедском соборе в 400 году, то есть пятнадцать лет спустя после казни священника. Однако, как оказалось, к тому времени уже отпала всякая необходимость что-либо опровергать; обвинительное заключение основывалось на одной ошибке, закравшейся при переводе. Присциллиан перевел греческое слово agenitos как innascibilis, и получилось «кто не мог быть рожден» вместо «кто не был рожден»[778]. И не одно поколение его последователей закончило свои дни на костре! Присциллианизм пустил глубокие корни. Как нам известно от Иоанна Крестителя и святой Терезы де Авилы, в Испании, в частности в том городе, где Присциллиан был епископом, создались весьма благоприятные условия для распространения мистических идей и аскетической морали. И на втором поместном соборе в городе Браге в 563 году святые отцы решили навсегда покончить с ересью, чьим появлением христиане были обязаны двум епископам-раскольникам. Собор принял восьмой канон в следующей формулировке: «Всякий, кто верит в учение Присциллиана, согласно которому демон принес на Землю нечто такое, что ему оказалось под силу сотворить: гром и молнии, ливни и засуху, — тот будет предан анафеме».

Ничего подобного не проповедовал в своем учении Присциллиан. Не вызывает сомнения и тот факт, что перед духовенством стояла задача преуменьшить значение дьявола, все больше и больше вселявшего страх в сердца верующих. И свидетельством тому стало опровержение, содержавшееся в двенадцатом каноне: «Всякий, кто считает, что формирование человеческого тела, равно как и зачатие в женском чреве, происходит не без участия дьявола, и потому не верит в Воскрешение плоти, тем самым признавая учение Мани и Присциллиана, тот будет предан анафеме». Обвинение было также беспочвенным: ничего подобного ни Мани ни Присциллиан не проповедовали.