История династии Сфорца

Бона очень тревожилась о спасении души своего мужа. Посоветовавшись с некоторыми известными богословами в Милане и убедившись в том, что в таком шаге нет ничего предосудительного, она обратилась к Папе Римскому с просьбой получить для Галеаццо Мария посмертное отпущение грехов. Она заявила, что любила Галеаццо больше всего на свете, кроме самого Бога, но он был вовлечен во многие земные дела: вел справедливые и несправедливые войны, с насилием, грабежами и тому подобным; вымогал деньги у подданных; пренебрегал справедливостью, а иногда намеренно совершал несправедливые действия; вводил новые налоги, обременяя ими даже духовенство; предавался плотским грехам; был замешан в пресловутой и постыдной симонии и других бесчисленных грехах, хотя его молитвы и исповеди были знаками раскаяния, которые позволяют ей надеяться, что он умер в благодати. Поэтому она молит Его Святейшество издать буллу об отпущении грехов покойного Галеаццо, обещая сделать все возможное для их покрытия. Если ее просьба будет услышана, то она станет поститься, носить власяницу и готова нести любое другое наказание. Герцогиня предпочла бы, чтобы те суммы, которые она готова пожертвовать во искупление грехов ее мужа, были использованы для нужд миланских церквей или госпиталя. Но Папа настоял на том, чтобы все они пошли в его собственную казну. Эта история в весьма необычном ракурсе представляет странное сочетание материалистических и языческих взглядов того времени.

Глава VII Джан Галеаццо Сфорца и его дядя Людовико

После гибели Галеаццо Мария верный Чикко Симонетта выдвигается на первый план, точно так же, как Бьянка Мария после смерти Франческо. Немедленно был созван Совет, на котором восьмилетнего Джан Галеаццо провозгласили герцогом, а опекунство было поручено его матери. Будучи женщиной слабой, вернее, мягкой и доброжелательной («небольшого ума», по выражению Филиппа де Коммина), она инстинктивно полагалась на Чикко. В качестве предупредительной меры, в наиболее неблагонадежные районы герцогства были посланы войска. Непопулярность прежнего герцога сама по себе способствовала становлению новой власти — непопулярность, обусловленная скорее высокими налогами, чем характером самого Галеаццо Мария, ведь в целом миланцев нисколько не смущало великолепие его придворной жизни. Отмена нескольких налогов (прежде всего — ненавистного налога на помол зерна) и обеспечение обильного снабжения хлебом, в чем имелся некоторый недостаток, устраняли всякую опасность восстания, и без того казавшуюся не слишком серьезной, учитывая тот ужас, с которым было встречено известие об убийстве герцога. Жители Милана, в отличие от его провинций, привыкли к династической системе правления, поэтому после краха республики они уже были готовы к тому, чтобы признать Сфорца законными наследниками Висконти. Ведущие итальянские державы вновь отправили своих послов, чтобы выразить герцогине свои соболезнования и, в случае необходимости, предоставить ей свою помощь. Сикст IV особо пообещал использовать все имеющиеся в его распоряжении средства, как духовные, так и материальные, чтобы предотвратить беспорядки.

Как и следовало ожидать, Сфорца Мария и Людовико, получив известие о гибели своего брата, поспешно выехали из Франции, заботясь более о собственном участии в разделе власти, нежели о ее передаче в распоряжение опекунов их племянника. Менее всего им нравилось видеть Чикко, фактически назначенного правителем; да и сам Чикко не всегда был тактичен: впоследствии он даже занял герцогские покои в крепости Роккетта. Бону они смогли бы подчинить себе, но Чикко, с его возрастом и опытом и, помимо всего прочего, с его верностью своим обещаниям, становился для них труднопреодолимым препятствием. Действуя так, как, по его мнению, действовал бы Галеаццо Мария, он не позволил Сфорца Мария и Людовико играть активную роль в управлении герцогством в качестве членов Совета, где они могли бы использовать свое влияние и интриговать против него. Им пришлось довольствоваться руководством Совета Юстиции, не обладавшим никакой реальной властью. Они охотно воспользовались поддержкой миланской знати, возненавидевшей Чикко более, чем когда-либо. Разумеется, на стороне братьев был и Асканио, епископ Павии, вернувшийся теперь из Рима, а также младший из братьев, юный Оттавиано. Они открыто стремились избавиться от Чикко и назначить Сфорца Мария опекуном наследника.