История древнегреческой литературы

При рассмотрении гомеровских поэм можно заметить большое сходство их с богатырским эпосом других народов — с русскими былинами, юнацкими песнями южных славян, монголо-ойратским и киргизским эпосами, старофранцузской «Песнью о Роланде», древне-германской «Песнью о Нибелунгах», карело-финской «Калевалой», эстонским «Калевипоэгом» и т. д. Наблюдения над всеми этими памятниками показывают общий характер эпического творчества, одинаковые поэтические приемы, известное сходство героев, некоторые общие черты в миропонимании и т. д. Таким образом, можно говорить об общности народно-эпического стиля, которая объясняется некоторым сходством общественных условий.

Попытаемся же определить основные черты этого стиля.

Все произведения такого рода имеют форму больших поэм и повествуют о каких-нибудь событиях далекого прошлого, причем рассказ ведется от лица самого поэта. Получаются, таким образом, две линии: воспоминания о прошлом, приукрашенные фантазией, и отражение современной поэту действительности. Сюжет поэмы имеет возвышенный характер, и действующие лица отличаются величием и силой. Поскольку рассказ относится к далекому прошлому, поэт старается придать и людям и всей окружающей обстановке характер простоты и наивности, соответствующей столь отдаленным временам. Вспомним, как любят герои похваляться, как наивно плачет Ахилл, когда уводят у него Брисеиду («Илиада», I, 349), как Алкиной предлагает Одиссею стать его зятем («Одиссея», VII, 313), как Одиссей рассчитывает получить подарок у Полифема (IX, 267 сл.), как Одиссей, посылая угощение Демодоку, большую и лучшую часть оставляет себе (VIII, 475) и т. д.

В соответствии с этим героический эпос в изобилии пользуется мифическим элементом, который является не столько предметом веры, сколько результатом поэтической традиции, имеющей чисто условное значение. Это выражается и в том, что действие представляется происходящим в двух планах — человеческом и божественном. Таким образом, события происходят как будто по воле и даже при непосредственном участии богов. Таково, например, дважды описанное в «Одиссее» собрание богов (I и V песни), на котором решается судьба Одиссея. В «Илиаде» нередко видим, как Зевс оказывается не в состоянии сам распорядиться судьбой героя, берет в руки весы и кидает на них жребий героев — Гектора (XXII, 209 — 213) и Ахилла и двух войск — троянского и ахейского (VIII, 69 — 72, ср. XVI, 658); так же решается участь Сарпедона и Патрокла (XVI, 435 — 449; 786 — 800). Нередко боги принимают и непосредственное участие в боях: чтобы ахейцы могли успешнее действовать против троянцев, Гера усыпляет Зевса (XIV). А в последнем бою сам Зевс позволяет богам принять участие (XX). В «Одиссее» участие богов имеет более формальный характер: Афина находит и снаряжает корабль для Телемаха (II, 382 — 387), освещает перед ним зал светильником (XIX, 33 сл.) и т. д. Обещание Зевса покарать Агамемнона, данное в начале «Илиады» (I), осуществляется лишь долгое время спустя. Даже гнев богов — Зевса и Аполлона в «Илиаде», Посейдона в «Одиссее» — не имеет органического значения в ходе действия поэм.

В своем повествовании поэт сохраняет величавое спокойствие, и очень редки такие места, как сцена с Ферситом во 11 песни «Илиады», где автор явно проводит свою тенденцию. Вообще изложение его отличается объективностью, он нигде не раскрывает своего лица и не говорит о самом себе.

Поэт рассказывает о далеком прошлом и к этому прошлому относится с глубоким сочувствием и любовью. Он изображает его как доброе старое время и не жалеет красок, чтобы показать его в особенно привлекательном виде. Вследствие этого в его рассказе получается нарочитая гиперболичность. Все в обиходе героев блещет золотом и красотой. Даже оружие нередко оказывается золотым. Все предметы, принадлежащие эпическим героям, изображаются необыкновенно красивыми и высокого качества: чертог — прекрасно сделанный («Одиссея», I, 436), кровать — резная («Илиада», III, 448; «Одиссея», I, 440), меч — с рукояткой, украшенной серебряными гвоздями («Илиада», II, 45; III, 334; XVI, 136), у Агамемнона на мече — золотые звездочки, ножны — серебряные, портупея — золотая и т. д. Подчеркивается, что плуг — крепко сколоченный, кресло украшено серебряными гвоздями и т. д. Этот прием мы встречаем и в русских былинах, и в эпосе других народов.