История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству

В старшем из этих молодых князей, Вагане, уже был виден выдающийся человек, достойный продолжатель великих традиций своей семьи. Лазарь из Парпи сообщает, что этот наследник рода Мамиконянов был рассудительным, умным и добросердечным юношей. Персидские марзбаны, чья политика была нацелена на объединение армянских феодалов вокруг царского престола, разумеется, обратили на него внимание. Возможно (на это намекает Лазарь), царь Пероз думал, чтобы привязать к себе молодого Мамиконяна, сделав его марзбаном Армении. Но воспоминания о восстании 451 года и о битве у Авараира остановили царя. Похоже, тогда сасанидский двор упустил возможность окончательно примириться с могущественным семейством Мамиконянов и заодно с остальными их сторонниками-нахарарами, например с Бабиком Сюни[177] и Арнаком Аматуни.

Также несомненно, что феодалы, враги семейства Мамиконян, как намекает Лазарь из Парпи, старались усилить естественное недоверие персов к Вагану. Чувствуя необходимость оправдаться, Ваган приехал ко двору и сумел рассеять подозрения царя Пероза. Но какой ценой? Несомненно, с помощью нескольких церемониальных уступок во время зороастрийских обрядов, которые были частью жизни сасанидского двора, и придворный этикет лишь с большим трудом позволял уклониться от них. Вот что имел в виду Лазарь из Парпи, когда писал, что Ваган Мамиконян «ослаб в вере».

Но эти уступки, сделанные ради верности Сасанидам, были недостаточны, чтобы устранить подозрения, которые навлекало на него недавнее прошлое Мамиконянов. Вернувшись в Армению, Ваган был вынужден защищаться от злых намерений Врива, управляющего золотыми рудниками, сирийца по происхождению[178]. Лазарь из Парпи пишет по этому поводу, что армяне никогда не любили сирийцев за «их многословие и легкомыслие», зато персы охотно использовали в Армении для политических целей этих сирийских христиан, более уступчивых и вызывавших меньше подозрений в симпатии к грекам, чем армяне.

Восстание Вагана Мамиконяна

Ситуация в Армении оставалась весьма неопределенной, пока события в Грузии не приблизили развязку.

Мы уже упоминали о бдеашхе Вазгене. В источниках этот аристократ назван ибером, но он, несомненно, был одним из тех князей, которые правили пограничными областями между Арменией и Грузией, имели смешанное армяно-грузинское происхождение и сами не были уверены, к какому из двух народов принадлежат. Читателю уже известно, что, по мнению Броссе, этот Вазген правил областями Арран и Муган (нынешний Карабах), однако мы не знаем, владел он ими по наследству или по праву завоевателя. Он женился на красивой и набожной Шушаник, дочери великого Вардана Мамиконяна. Когда-то Вазген был привезен ко двору персидского царя вместе с другими армянскими князьями; там он принял зороастрийскую веру и, вернувшись на родину, продолжал ее исповедовать, оставшись отступником. Он хотел принудить свою жену Шушаник тоже отречься от христианства, но она ответила решительным отказом, и за это Вазген подверг ее таким мучениям, что Шушаник умерла (458)[179], чем оскорбил национальные чувства армян. В то же время Вазген начал конфликт с династией, правившей в Иберии-Грузии, с которой он боролся за престол. Некоторые армянские авторы называют его «великим бдеашхом Иберии» и «царем Мцхеты»; это означает, что у него, по меньшей мере, были большие претензии. Выходит, законный царь Иберии Вахтанг I Гургаслан[180], в 476 году победив и убив Вазгена, не только защитил свой трон, но и отомстил за святую Шушаник. Царь Персии Пероз послал армию под командованием полководца Михрана разорять Иберию. Для поддержки этих боевых действий он велел своим армянским вассалам сотрудничать с этим войсками.

В это время Вахтанг I для отпора персидскому вторжению обратился за помощью к гуннам. Смерть Аттилы в 453 году ослабила их могущество в Европе, но на землях вокруг Азовского моря они еще были грозной силой местного уровня. А главное, Вахтанг отправил посланцев к армянским феодалам, напоминая о солидарности, которую должны проявить христианские народы в борьбе против персов, врагов своей веры. Он обещал, что полностью поддержит армян, если те поднимут всеобщее восстание.