История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству

Не все осознают, как велико было значение этого титула. Он соответствовал новому положению дел. Первый царский титул Ашота, полученный им от халифа в 885 или 886 году и тогда же признанный византийским двором, означал главенство нового государя над всеми другими феодальными династиями, которые после упразднения царства Аршакидов разделили между собой территорию Армении. Но этот титул почти сразу был обесценен присвоением царского сана другим армянским и грузинским правителям: Хаман стал царем Агуании в 893 году, куропалат Адарнасе II – царем Иберии, то есть Грузии, в 899-м, Хачик-Гагик Арцруни – царем Вас пуракана в 908-м, претендент на царскую власть Спарапет Ашот из семьи Багратидов был провозглашен царем Армении в 921 году. Рядом с таким множеством корон венец Железного царя немного утратил свою ценность, но снова приобрел прежнюю цену в решающие годы, 922-й и 923-й, когда Ашот II стал носить утвержденный представителем халифа сан царя царей. Теперь все армянские и армяно-грузинские цари по сравнению с ним были лишь второстепенными правителями. С этим титулом, заимствованным у древних персов, он действительно был по отношению к ним в точности тем, кем когда-то был Великий Царь из рода Сасанидов для провинциальных правителей. Благодаря этому протокольному приему престиж царской власти в Армении, на какое-то время сильно подорванный, был официально восстановлен. К тому же за формулировками и протоколами чувствовались крепкий кулак и острый меч Железного царя.

Одним из последствий этой новой ситуации было примирение Ашота II с его двоюродным братом и тезкой Ашотом Спарапетом. Теперь, признанный в качестве шаханшаха, Ашот II благодаря этому титулу мог позволить Спарапету быть провинциальным царем (в Багаране и Кохбе). Вернувшись из Ути в Годайк, он вызвал Спарапета к себе. Тот приехал, и оба на этот раз помирились искренне. Патриарх Ховханнес, прекрасный человек, увидевший, как наконец заключается союз, за который он непрерывно ратовал, не скрывает от читателей своего удовольствия: «Спарапет приехал ко мне и дал слово, что решил отправиться в путь, устранить трудности и заключить со своим двоюродным братом прочный и долгий мир и не оставить в соглашении никаких скрытых ловушек. Шаханшах Ашот, у которого был легкий характер, встретил двоюродного брата словами, которые шли от сердца». Чтобы сделать свой союз более явным, оба правителя вместе поехали к Двину, который официально продолжал считаться столицей Армении, хотя был занят арабским гарнизоном и эмиром-арабом. По словам патриарха, двинские мусульмане «покорились». Это надо понимать не в том смысле, что они сдали свой город шаханшаху Багратиду, а в том, что они признали силу его титула и объявили себя вассалами Ашота II.

Возвышение Ашота II, разумеется, сыграло заметную роль при усмирении провинции Ути, которую царь незадолго до этого присоединил к своему государству, когда посчитал нужным съездить туда для ее осмотра. По словам Ховханнеса, во время этой поездки Ашот II сумел своей справедливостью и добротой, с которой принимал посетителей, привлечь к себе симпатии местного народа.

Ашот II и восстание Амрама-Цулика

Как только Ашот II своими энергичными действиями восстановил авторитет царского сана, новые восстания едва не разрушили его усилия. Амрам-Цулик, один из доверенных людей Ашота II, тот, кого он назначил главой провинции Ути, тоже поднял мятеж, рассчитывая на помощь Гургена, иначе Георгия II, правителя Абхазии. Специалисты по армянской истории и культуре по-разному толкуют то (без сомнения, не очень ясное по смыслу) место в тексте патриарха Ховханнеса, где он пишет об этом восстании. У Сен-Мартена, а точнее, в выпущенном под его именем переводе, где есть очень много смысловых ошибок, Амрам-Цулик, изгнанный из Ути Ашотом II, отправился просить помощи к царю абхазов, и тот предоставил ему все необходимое снаряжение. Турнебиз, как и Броссе, наоборот, считают, что это Ашот II, которого мятеж застал врасплох, рискнул доехать до самой Мингрелии и положиться на великодушие Гургена Абхазского, своего противника до этого времени. В этих трудных обстоятельствах Ашот II проявил такое искусство убеждать, что получил от правителя Абхазии неожиданную помощь. «Гурген принял его очень сердечно, но посчитал, что этого недостаточно, и отдал в его распоряжение всю свою конницу, одетую в железные кирасы, шлемы с султанами из перьев, набедренные доспехи с железной каймой и защитные доспехи на плечах с железными лезвиями, а также имевшую щиты, которые не пробивали острия и зубцы стрел».