История Джейн N

Беру свой телефон, включаю его и на всякий случай фотографирую парня. Ему лет тридцать, у него румяное лицо и светло-каштановые волосы. Навожу камеру на девочку и тоже ее фотографирую.

– Джейн? – окликает папа.

В ответ на мое внимание девочка морщится и вцепляется в руку парня, словно в любимую куклу. Я для нее – угроза. А мне становится легче.

Откидываюсь на сиденье и выдыхаю.

Оба родителя пялятся на меня: папа в зеркало заднего вида, мама – через спинку кресла.

– Все в порядке? – спрашивает она.

Опять этот вопрос.

– Все отлично.

– С какого магазина ты бы хотела начать? – повторяет она.

Смотрю на торговый центр.

– «Вуд & Крейт», – отвечаю я, читая первую попавшуюся вывеску.

– Отлично! – сияет мама. – Купим ковры, шторы, постельное белье, картины…

Мы все заходим внутрь. Но как только папа замечает удобное место, то садится, достает телефон и говорит, что ему нужно ответить на несколько рабочих писем.

– Это тебя не беспокоит? – спрашиваю маму, как только мы уходим из зоны его слышимости.

– Что не беспокоит?

– Что он всегда работает? Даже по выходным…

Она хватает подушку с ближайшего дивана:

– Как тебе?

– Поэтому у нас больше нет воскресных посиделок?

Мама сникает.

– Хочешь снова устраивать посиделки, дорогая? Можем начать завтра, когда угодно… Блины? Омлет?

Слегка киваю. Не нужны мне посиделки.

А ей не нужна реальность.

И где же мы в итоге остаемся? Потерянные? Одинокие? На острове Красивых Подушек?

Мама гладит ту, что держит в руках, словно подбадривая меня сделать то же самое.

– Что ты думаешь об этой ткани?

– Красиво, – говорю я, поглаживая мягкий искусственный мех.

– Мы могли бы подобрать шторы в тон.

Я оглядываю магазин, чувствуя себя не в своей тарелке. Но потом вижу его – посреди кухонного отдела. Мой взгляд останавливается на квадратном белом обеденном столе.

Бегу к нему, отмечая широкие коренастые ножки. Провожу ладонями по гладким скошенным краям.

– Вот, – говорю я, мечтая поставить его к себе в комнату. Приседаю. Нижняя сторона выглядит иначе, чем стол в неволе: покрашенная, а не голая. К тому же ножки у этого скорее резные, чем прямые, но всё же достаточно толстые, чтобы я могла за них ухватиться.

– Стол для завтрака? – переспрашивает мама.

– Да, – виновато киваю я, ведь не заслужила подобной награды.

– Что ты собираешься с ним делать?

– Поставить в угол, справа от окон. Было бы удобно делать за ним домашнюю работу и все такое. Мой стол маловат.

– Знаешь, ты всегда можешь разложиться внизу на обеденном…

Я сажусь на один из стульев.

– Так будет проще. Мне не придется каждый раз убираться после, и я вам не помешаю.

– Ты никогда мне не мешала. Но, конечно, мы его купим. – Она улыбается, радуясь, что делает меня счастливой.

Позже, в моей комнате, пока папа собирает стол, привинчивая ножки, мама задерживается перед моим книжным шкафом, где я освободила две полки от книг и заменила их бутылками с водой и коробками «Коко Локо».

– Это же любимое лакомство Шелли, – говорит она. – На случай, если она придет?

Я молча пожимаю плечами.

– Знаешь, на кухне всегда полно еды и напитков. Вы с друзьями в любой момент можете туда нагрянуть.

– Знаю, но мне просто нравится, когда и здесь что-то есть.

Мама смотрит на меня, наклонив голову, как будто я – загадка, которую ей нужно решить.

– Нормально, – говорит папа, вставая из-под стола.

Более чем нормально. Стол идеальный.

– Спасибо, – говорю я, готовая заключить папу в объятия.

Стол здесь, в моей комнате, на острове Красивых Подушек, и я чуть больше чувствую себя дома.

Сейчас 17

Чуть позже звонит Шелли, предлагает принести мне кофе.

– Я немного занята, – говорю я.

– Тем хуже, потому что отказ не принимается. Тебе со льдом или горячий?

– Я в порядке, правда.

– А я встречаюсь с принцем Гарри, к вящему сожалению герцогини.

– Ты о чем?

– Значит, со льдом. Скоро приеду.

– Нет, постой. – Я оглядываю свою комнату, начиная с нового стола. Мне не хочется объяснять его появление Шелли, и я не хочу оправдываться за бутылки с водой или запасы брауни. Все это довольно сложно, в том числе и то, что я повытаскивала из шкафа платья, обувь, сумки и ремни и бросила тут же, на пол, чтобы освободить место, где можно спрятаться на ночь.

– Пойдем куда-нибудь, – говорю я, обещая дать себе в награду две золотые звезды.

– Серьезно? – спрашивает Шелли.

– Если не хочешь перенести на другой раз.

– Повторяю: отказ не принимается. Мне заехать за тобой?

– Нет. Я хочу прогуляться. Встретимся в кафе Et Cetera?

– Отлично. До встречи.

Вешаю трубку, ощущая пустоту в животе. Та словно граната, и моим лекарствам никак ее не обезвредить. Кафе Et Cetera – в десяти минутах ходьбы от дома. Я заправляю волосы под толстовку-худи и оглядываюсь через оба плеча каждые двадцать шагов.

Мистер Миллер, наш сосед, поливает розы. Как только он замечает меня, он отвлекается, и вода из шланга устремляется прямо на открытый ящик для хранения. Я натягиваю капюшон на лицо – и тут слышу громкий хлопок.

Внутри у меня все переворачивается.