История евреев в России и Польше: с древнейших времен до наших дней.Том I-III

Еще более энергичные представления были отправлены в Сенат из прибалтийской провинции Ливония. Губернаторское управление губернии и магистрат города Риги заявили, что в соответствии с изданным указом евреям, проживающим в предместье Риги и окрестных уездах, приказано в шестинедельный срок выехать, но что это изгнание должно было бы нанести большой ущерб казне и погубить весь торговый класс. Ибо польские паны и купцы, имевшие своих еврейских маклеров в Риге, перестанут покупать там свои товары и предпочтут ввозить их с помощью изгнанных еврейских посредников из Германии, чтобы «торговля в Риге упала», и может быть полностью разрушена. Русские купцы оказались бы не в состоянии найти покупателей для «товаров, ввозимых морем». Поэтому ливонцы просили предоставить евреям свободный вход в Ригу для ведения бизнеса, но только в качестве временных жителей.

Под впечатлением этих представлений Сенат представил императрице доклад, в котором пытался убедить ее, что ради «содействия торговле», увеличения доходов казны и охраны интересов христианского населения в «пограничных местностях», необходимо было удовлетворить просьбы украинцев и ливов и предоставить евреям свободный доступ в обе провинции и в другие места на границе, чтобы они могли вести временные дела во время ярмарок, вернуть привилегию, действовавшую в Малороссии с 1728 г. в силу прежних имперских указов. Елизавета Петровна читала эти убедительные доводы Сената, но, ослепленная религиозным фанатизмом, отказывалась обращать на них внимание. По докладам, представленным сенатом, она в декабре 1743 г. поставила следующую лаконичную резолюцию: «От врагов Христовых я не желаю ни пользы, ни выгоды».

Сенату ничего не оставалось, как подчиниться деспотической воле императрицы. Через месяц, в январе 1744 г., был издан указ, требующий принять немедленные меры к выявлению евреев в Малороссии, Ливонии и других местах и изгнанию всех, кроме желающих креститься.

Впредь, — гласит указ сенатора, — названные евреи никоим образом, ни при каких условиях и ни для какой цели не допускаются в Россию, хотя бы для ярмарок или только на короткое время; никакие представления об их приеме не должны быть далее направлены в Сенат, и Сенат должен быть должным образом проинформирован, когда все вышеупомянутые [евреи] будут изгнаны.

Таким образом, Елизавета Петровна очистила эти губернии от их еврейского населения, где оно, к добру или к худу, жило задолго до присоединения их к России. Современный историк подсчитал, что до 1753 г. из России было изгнано около 35000 евреев.

Фанатичная императрица с бдительностью инквизитора искала малейшие следы иудаизма в своей империи. С 1731 г. в Петербурге жил ученый врач по имени Антонио Санчес, по-видимому, сефард-марано, тайно исповедовавший иудаизм. Первоначально приглашенный из Голландии, Санчес занимал в Петербурге должность лейб-медика при дворах Анны Иоанновны и ее преемников, а также заведовал в то же время медицинским ведомством армии. Впоследствии он стал членом Академии наук и написал ряд медицинских работ, которые привлекли к нему внимание ученого мира. В 1749 г. Санчес был внезапно уволен из Академии наук и вынужден перенести свою обитель в Париж. Похоже, что императрица Елизавета раскрыла тайное «преступление» своего телесного врача, заключавшееся не что иное, как в его верности иудаизму. «Насколько мне известно, — писал президент Академии Разумовский Санчесу, — вы не виновны ни в каком преступлении против ее императорского величества или против каких-либо ее интересов. Но это не в ее совести терпеть в Академии человека, который оставил знамя Христово и примкнул к ряду сражающихся под знаменем Моисея и ветхозаветных пророков». Когда известный математик Эйлер услышал об исключении Санчеса, он написал: «Я сомневаюсь, что удивительные действия такого рода поспособствуют репутации Российской академии наук».

Пожалуй, в тогдашних правительственных кругах России не было никого, кто был бы так готов осудить эту злонамеренную политику, вдохновленную византийским клерикализмом, как культурная «западница» императрица Екатерина II (1762-1796). Тем не менее в первые годы своего царствования она оказалась не в силах изменить политику, уже освященную традицией и считавшуюся «национальной» и истинно русской. Екатерина II, стремясь оправдать низложение своего мужа, пруссофила Петра III, была вынуждена в первые годы своего царствования действовать вопреки собственным убеждениям и изображать из себя национальную правительницу, стремящуюся пойти по стопам ее православных предшественников. Мы черпаем информацию об этом факте из ее собственных воспоминаний, в которых, говоря о себе в третьем лице, она делает следующее признание: