История европейской философии: курс лекций

Этот способ аргументации Маймонид перенял от Альгацеля (?–1111), исламского мыслителя, менее известного широкой публике, чем Авиценна или Аверроэс, но чрезвычайно ценимого специалистами. Правда, Маймонид этот способ видоизменил. Для него религиозные положения, утверждаемые верой в качестве несомненной истины, не имеют рационального преимущества перед положениями философии, хотя в этом отношении и не уступают им, рационально они равноценны. Но религиозные положения превосходят философские по крайней мере той практической пользой, которую они приносят общественной жизни людей путем утверждения нравственных норм, регулирующих эту общественную жизнь.

У Альгацеля ход мыслей был иным. Он имел замысел опровергнуть философию именно теоретически, тщательно и методично, пункт за пунктом, анализируя каждое её положение. Но, чтобы приступить к такому опровержению, необходимо иметь в наличии это подробное изложение всей системы философских положений. И вот он пишет сочинение «Стремления философов», в котором излагает всю систему аристотелевской философии во всех её подробностях, известных арабскому учёному миру в то время. Это сочинение само по себе есть замечательное философское произведение. Исчерпывающая полнота и тщательность изложения философского материала в этом сочинении, после его перевода на латинский язык в середине XII века, сделала его в Западной Европе учебным пособием по философии (именно учебным пособием по положительному ознакомлению читателя с аристотелевской философией) на несколько столетий вперед, вплоть до XVII века. Затем Альгацель создает основное свое сочинение – «Опровержение философов», в котором и осуществляет свою главную цель – опровержение всей системы философских положений, изложенных в предыдущем сочинении. И, наконец, последним сочинением в получившейся трилогии было «Восстановление религиозных наук», в котором подробно излагались положения исламской религии. Наибольший интерес вызывает итоговый вывод Альгацеля из его критики философии. По его убеждению, философия в принципе не способна привести к истине.

Поэтому возникает дилемма: или отказаться от поиска истины вообще, или признать наличие истины в религии. Этот вывод впервые был сделан в античную эпоху, в Александрии. Тогда, как известно, скептики уже окончательно доказали, что притязания рациональной философии на достижение абсолютной истины несостоятельны, и предложили искать истину именно в традиционном источнике – в Божественном Откровении, т. е. в религии. По сути дела, Альгацель воспроизвёл в своих размышлениях относительно философии позицию античных александрийцев-неопифагорейцев.

В своем положительном мировоззрении Альгацель был твёрдым приверженцем ислама, правда, в мистико-суфийском его варианте. Для него источником истинного знания были мистические переживания, которые для него, как и для всех религиозных мистиков, суть ничто иное как непосредственные контакты с духовным миром.

Опытом Маймонида в применении философии Аристотеля для разъяснения различных пунктов иудаистского богословия впоследствии воспользовался Фома Аквинат, для разъяснения различных положений христианского богословия с помощью аристотелевской философии. Но и про историю еврейской философии в Средние века следует сказать то же, что уже сказано про историю арабской философии и европейской философии в Средние века. Это никакие не новые философии по сравнению с античной греческой философией, а это всё та же античная греческая философия в различных модификациях, ничего существенно нового в прежнее содержание античной философии не привносящих.

Действительно новым в историческом бытии античной философии в Средние века было применение её умственного арсенала для разработки богословских систем христианства, ислама и иудаизма. И эта история действительно чрезвычайно насыщена напряженной умственной работой, изучение которой необходимо для плодотворного усвоения истории культуры вообще. Но сама античная философия ничего нового к своему содержанию в этот период не прибавила. В каком виде она оказалась сформированной в античную эпоху, в таком же виде (с точки зрения содержания) она и просуществовала все Средние века.

Выводы