История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

На первый взгляд представляется, что человеку как части телесного или чувственного мира, как телу для чисто познающего субъекта, как объекту среди других объектов, его движения и действия известны не более, чем изменения всех других созерцаемых им объектов. Однако, по словам Шопенгауэра, «субъекту познания дано слово разгадки, и это слово именуется волей. Оно, и только оно, ведет его к пониманию своей собственной явленности…»[1507] Субъекту познания, который в силу своего тождества с телом выступает как индивид, его тело дано двумя способами: 1) как представление в созерцании рассудка, как объект среди объектов, подчиненный их законам; 2) как воля. Каждый истинный акт воли есть одновременно и движение его тела. Акт воли и действие тела представляют собой одно и то же состояние, данное только двумя различными способами: одним — непосредственно, другим — в созерцании для рассудка. «Действие тела, — замечает Шопенгауэр, — не что иное, как объективированная, т. е. ставшая представлением, воля… Поэтому можно в известном смысле сказать: воля — познание тела a priori, а тело — познание воли a posteriori»[1508]. Следовательно, по Шопенгауэру, знание о моей воле неотделимо от знания о моем теле. Я познаю волю не в целом, не как единство, а только в отдельных актах моего тела, т. е. тело есть условие познания моей воли. А познавая волю как объект, я познаю ее как тело.

Намеченное здесь тождество воли и тела Шопенгауэр в дальнейшем именует образцовой философской истиной, которую он выражает так: «мое тело и моя воля одно и то же…; мое тело — объектность моей воли…»[1509], т. е. воля, ставшая ощутимой и видимой, объективация воли. Иными словами, воля есть сущность тела в себе, «вещь в себе», как ее именует сам Шопенгауэр, используя для этого известный кантовский термин.

Таким образом, ответ на заданную Кантом загадку бытия: в чем суть вещи в себе, что такое действительно реальное, франкфуртский затворник нашел в воле_ь которая и есть подлинная вещь в себе, сущность бытия. Воля как вещь в себе составляет внутреннюю, истинную сущность человека, но в самой себе она бессознательна, ибо сознание обусловлено интеллектом, который есть функция мозга. Последний же есть только плод, продукт остального организма, являющегося объективацией индивидуальной воли. Следовательно, заключает Шопенгауэр, «интеллект — вторичный феномен, организм — первичный, т. е. непосредственное проявление воли; воля — метафизична, интеллект — физичен; — интеллект, как и его объекты, есть просто явление; вещь в себе есть только воля…»[1510]

В качестве первичного и метафизического воля лежит в основе интеллекта как нечто вторичного и физического, она создает его, управляет им, побуждает его к деятельности. Интеллект как простое орудие воли подвержен истощению, поэтому он охотно предается отдыху. И, напротив, воля в качестве вещи в себе, по словам Шопенгауэра, «никогда не бывает вялой, она абсолютно неутомима, деятельность — ее сущность… Воля в отличие от интеллекта не есть функция тела, а, напротив, тело есть функция воли…»[1511] Таким образом, воля составляет в человеке реальное и сущностное, а интеллект только вторичное, обусловленное, созданное. Первичность воли как вещи в себе составляет непосредственный и достоверный факт, интеллект же есть всего лишь функция мозга и продукт воли.

Из вторичной природы интеллекта и первичного характера воли следует вывод, который выстраивает шопенгауэровскую систему в одно целое. Если воля независима от интеллекта, то она независима и от форм рассудка — пространства, времени и причинности, она также независима и от всякого множества и многообразия мира, существующего в этих формах рассудка. Вследствие этого воля, лежащая в основе производимых ею всех явлений, имеет характер всеединства. А это значит, что то, что составляет нашу внутреннюю сущность, образует также и внутреннюю сущность всякого другого явления, сущность мира, всеединое. Так Шопенгауэр совершает переход от темы «мир как представление» к теме «мир как воля», развитие которой осуществляется уже не в сфере гносеологии, а онтологии, точнее, метафизики, предмет которой есть вопрос о сущности бытия, его основных началах.

Логика этого перехода к метафизике природы имеет в своей основе далеко простирающуюся аналогию между человеческим телом, являющимся одновременно и представлением, и волей и всеми другими телами как животного, так и органического и неорганического мира, которые суть проявления воли. «Воля, — отмечает в этой связи Шопенгауэр, — это самое глубокое, ядро всего единичного, а также целого; она проявляется в каждой слепой действующей силе природы; она же проявляется и в продуманных действиях человека; большое различие между тем и другим заключается лишь в степени проявления и не касается сущности проявляющегося»[1512].