История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Реконструировав и устранив основные ошибки кантовской философии, Шопенгауэр выразил общий итог своей критики так: «Существенная разница между методом Канта и тем, которому следую я, заключается в том, что Кант исходит из опосредованного, рефлективного познания, я же — из непосредственного, интуитивного… Поэтому для него философия — наука из понятий, а для меня — наука в понятиях, почерпнутая из созерцательного познания, единственного источника всей очевидности, выраженная и фиксированная в общих понятиях»[1496] [1497]. В этой фразе в известной степени содержится указание на главное принципиальное различие между двумя этими философами. Кроме того, свое отличие от Канта Шопенгауэр усматривает в том, что его учитель не провел строгого различия между ощущением, созерцанием и мышлением и отождествил созерцание с субъективным ощущением, а познание же предмета объясняет лишь при- вхождением отличного от созерцания мышления. «Я же, — подчеркивает Шопенгауэр, — говорю: Объекты — прежде всего предметы созерцания, а не мышления, и познание предметов изначально и само по себе есть созерцание; но отнюдь не просто ощущение, в нем присутствует деятельность рассудка. Привходящее же к этому… мышление — лишь абстракция из созерцания, она не дает в корне нового познания… а только изменяет форму уже полученного посредством созерцания познания, а именно — превращает его в абстрактное, выраженное в понятиях… Материал нашего мышления — именно сами наши созерцания, а не что-либо иное, не содержащееся в созерцании и привнесенное только мышлением…»

Разумеется, осуществленная выше реконструкция теоретических источников философии Шопенгауэра, является неполной, поскольку она касается по существу лишь первой части его системы — мир как представление. Прямых указаний на теоретические источники второй части его философской системы — мир как воля — мы не находим. Лишь вскользь об одном из них Шопенгауэр упоминает в своей «Критике кантовской философии»: «…говоря об идее свободы, Кант вынужден подробнее остановиться на вещи в себе, появлявшейся до этого лишь на втором плане. После того как мы признали, что вещь в себе есть воля, это нам вполне понятно. Вообще здесь находится тот пункт, от которого философия Канта ведет к моей или в котором моя философия выходит из философии Канта, как из своего ствола»[1498].

Другое указание можно найти в «Новых паралипоменах…»: «Крузий[1499] обстоятельно изложил и доказал, что самое высокое и самое существенное в человеке не рассудок, а воля: рассудок, по его мнению, существует только ради воли… В самом деле, очень интересно, что из всех философов всех времен Крузий — единственный, который до меня в известной степени познал эту великую истину… Разложение духа или я на две совершенно различные части: на нечто первичное, существенное, волю, и нечто вторичное, интеллект, — является основным принципом и основной заслугой моей философии и основным отличием ее от всех остальных»[1500].

Конечно, с последней частью этой цитаты трудно согласиться, если не забывать, что основная мысль Шопенгауэра — о первенстве воли и зависимости от нее интеллекта — обнаруживается уже у Канта, установившего первичность практического разума и подчиненность ему разума теоретического. Эту идею затем развивали послекантовские философы — Фихте и Шеллинг: первый отождествил я с волей, благодаря которой возникает стремление к представлению, второй же объявил волю прасилой, прабы- тием. Впрочем, это родство с Кантом и послекантовскими философами не мог не заметить и отрицать даже сам Шопенгауэр. Уже после первых критиков он был вынужден умерить свой пыл и не быть столь категоричным. Его новая позиция сводилась к тому, что хотя Фихте и Шеллинг и высказали основную мысль его учения, которую они позаимствовали у Канта, но не вывели ее следствий и не развили ее связно и последовательно, поэтому, по словам Шопенгауэра, «Фихте и Шеллинг заключаются во мне, но я не в них, т. е. то немногое истинное, что есть в их учениях, находится в том, что сказал я».

Пессимистические нотки своей будущей философии А. Шопенгауэр усмотрел в философии греческого мыслителя — досократика Эмпедокла, который, по его словам, «вполне познал горесть нашего бытия, и мир для него, как и для истинных христиан, — юдоль скорби… В нашем земном бытии он видит состояние изгнания и горя…»[1501][1502]

   11.5.1.2. От теории познания к метафизике воли

Теперь, после реконструкции теоретических источников философии Шопенгауэра, можно переходить к оригинальной части его системы — метафизике воли, суть которой он заключил в следующей фразе: «Всю мою философию можно формулировать в одном выражении: мир — это самопознание воли»[1503].