История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Таким образом, заключает Фрейд, «сновидение в целом является искаженным заместителем чего-то другого, бессознательного, и задача толкования сновидения — найти бессознательное…, сделать бессознательное сознательным»⁷¹⁰, прийти от явного сновидения к его скрытым мыслям.

Тесная, связь теории сновидений с теорией вытеснения становится очевидной в процессе толкования сновидений. Работа по толкованию сновидений⁷¹¹ происходит вопреки сопротивлению, ибо мысли, которые пытается подавить, вытеснить испытуемый, оказываются самыми важными, решающими для раскрытия бессознательного. В ходе толкования сновидений психоаналитик постоянно наталкивается на сопротивление, когда он пытается от заместителя, являющегося элементом сновидения, проникнуть в его бессознательное. Можно предположить, что за заместителем скрывается что-то значительное. Если сопротивление незначительно, то и заместитель не столь отличен от бессознательного. И, напротив, большое сопротивление приводит к большим искажениям бессознательного, что существенно усложняет обратный путь от заместителя к бессознательному.

В содержании сновидений Фрейд выделяет явное содержание сновидения и скрытые мысли сновидения, к которым психоаналитик приходит, следуя за возникающими мыслями. На этом основании он различает явные (в них искажение отсутствует или оно очень незначительно) и скрытые {искаженные) сновидения, отношения между которыми могут быть различными. Но как раз самое главное, то, что является центром бессознательных мыслей, в явном сновидении отсутствует.

К первым он относит детские сновидения, анализ которых позволил ему на первых порах сделать следующие предварительные выводы о сущности сновидений в целом.

Во-первых, сновидение является реакцией душевной жизни во сне на переживания, впечатления, испытанные в бодрствующем состоянии, и оставшиеся неисполненными желания.

Во-вторых, поскольку детские сновидения в какой-то мерс лишены искажения и, стало быть, явное и скрытое сновидение в этом смысле совпадают, то искажение сновидения не есть проявление его сущности.

В-третьих, сновидение есть прямое, неприкрытое исполнение нереализованного в бодрствующем состоянии желания, подтверждением чему могут служить так называемые «сны наяву», которые являются деятельностью, связанной с удовлетворением. Этот смысл сновидения обнаруживается во многих известных поговорках, например: «свинье снится желудь, гусю — кукуруза», и выражениях типа: «прекрасно, как во сне», «я бы не мог себе это представить даже в самом дурном сне».

В-четвертых, из этого понимания сущности сновидения очевидным становится и его функция как стража сна. Сновидение, будучи реакцией на психическое раздражение, устраняет последнее, сохраняя этим сон. Стало и быть, заключает Фрейд, «сновидение является не нарушителем сна, как это ему приписывается, а оберегает его, устраняет нарушения сна»¹¹².

^ В-пятых, главной чертой сновидения является то, что оно побуждается желанием, исполнение этого желания становится содержанием сновиде- [ния и его основной характерной чертой.

В-шестых, сновидение не просто выражает мысль, а представляет собой галлюцинаторное переживание исполнения желания, или, как тонко подметил Юнг, оно есть «символическая завеса вытесненных желаний, противоречащих личным идеалам»[1791] [1792] [1793]. А потому различие между скрытым L и явным сновидением, искажение скрытой мысли сновидения остается и в детских сновидениях, и это превращение мысли в переживание.

Общий вывод, к которому Фрейд пришел в ходе анализа им детских сновидений, звучит так: «Сновидения являются устранением нарушающих сон (психических) раздражений путем галлюцинаторного удовлетворения»

Однако эти характерные для детских сновидений черты, хотя и предполагались вначале Фрейдом как общие, нашли свое подтверждение затем только для определенного вида сновидений, в частности, для класса неискаженных сновидений, объяснение которых не нуждается в психоаналитической технике. Во всех же других сновидениях, относящихся к классу неясных (искаженных), искажение воздвигает преграду на пути их истолкования, что, безусловно, требует для раскрытия их подлинного смысла привлечения бессознательного и психоаналитической техники.