История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Истоки этих идей лежат в общей философской позиции Хомякова, которая складывалась под влиянием философии Шеллинга и Гегеля. Как известно, система гегелевского панлогизма была логическим итогом развития немецкого идеализма. Из осознания того, что гегелевский панлогизм фактически заводит в тупик и превращает бытие в ничто, Хомяков делает вывод о необходимости перейти от абстрактного идеализма к конкретному спиритуализму. Именно последний и делает Хомякова родоначальником самобытной русской философии. В противовес худосочной теории познания Гегеля Хомяков провозглашает общую соборную, т. е. церковную гносеологию. После Хомякова все русские мыслители ясно осознали, что для них есть только один единственный путь, ведущий к познанию сущего, — это путь спиритуализма.

Будучи «рыцарем веры», по выражению Бердяева, Хомяков в своих философских построениях исходил из церковного сознания. Хомяков видел истинный критерий познания в церковном общении, в любви, именно в Церкви он видел источник и полноту истины. В этом смысле Хомяков был в подлинном смысле «христианским философом», как он сам себя называл. Хотя Хомяков и поражал своих современников своей энциклопедичностью, она не исключала в нем единства одного общего начала, каковым было начало религиозное. В основании его внутреннего мира лежала вера как основная и первичная реальность. «Мера просвещения, — подчеркивал Хомяков, — характер просвещения и источники его определяются мерою, характером и источником веры… ложная или истинная, она (вера. —И. Ш.) в себе заключает весь мир помыслов и чувств человеческих»[1855] [1856]. Стало быть, истинное русское просвещение Хомяков связывал с православной верой как основой прошлого и будущего России. С религиозным, церковным сознанием Хомякова тесно связана его гносеологическая концепция, которая явно ориентирована на онтологизм, понимаемый как принятие реальности от Бога. Из учения о церковном сознании следовало для Хомякова основное положение его гносеологии о том, что познание истины посредством разума невозможно, овладение ею вверено Церкви. В этом смысле, по словам П. Флоренского, «славянофильство есть мировоззрение, по замыслу своему непосредственно примыкающее к Церкви»[1857]. Только «церковный разум» является органом познания всецелой истины. Для того чтобы достичь истинного знания, нужно «соборование» «многих», необходима целостная обращенность души к знанию. Характер соборности живого знания означает, что духовная община верующих — хранительница высших истин. «Для уразумения истины, — пишет Хомяков, — самый рассудок должен быть согласен со всеми законами духовного мира…, в отношении ко всем живым и нравственным силам духа. Поэтому все глубочайшие истины мысли доступны только разуму, внутри себя устроенному, в полном нравственном согласии со всесущим разумом»[1858].

По Хомякову, эта целостность духа необходима в тех первичных актах, которыми начинается процесс познания. Эти первичные акты он именует верой, которая есть «зрячесть разума». Данные веры являются тем первичным материалом, из которого строится всё наше знание. Эти первичные данные образуют «жизненное сознание», не нуждающееся в доказательствах и доводах. Первичное «знание веры» есть знание живое в высшей степени. Это живое знание требует постоянной цельности и согласия в душе человека. Само по себе живое знание не есть еще всецелый разум, ибо всецелый разум есть вершина познавательного процесса, который начинается в вере, продолжается в работе рассудка и находит свое завершение во «всецелом разуме».

Итак, цельное знание, или, «живознание» состоит из трех элементов:

   1) вера {как разумная зрячесть), придающая живое содержание разуму,

   2) воля, точнее, волящий разум, воплощающий мысли бога в действительность; 3) рассудок как логическая способность, обнаруживающий в содержании знания отвлеченный закон. Ключевая роль в познании принадлежит вере. Главная задача, стоящая перед философией, состоит в том, чтобы разум поднять до уровня веры. Однако индивидуальный человеческий разум, даже дополненный верой, не может постигнуть Бога как сущность мира. Для этого необходим коллективный «соборный» разум* соединенный в церкви на основе нравственной любви. Стало быть, только там, где достигнута гармония веры, воли и рассудка имеется «всецелый разум», «живознание».