История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

Чем сильнее было разочарование Герцена в Западной Европе, тем большее нравственное значение приобретала для него вера в Россию. И эта его позиция вполне была созвучна со славянофильской мыслью, что Запад уже изжил самого себя. Правда, следует заметить, что Герцен не принял полностью славянофильское учение о гниении Запада. Правильнее было бы говорить, что у него иногда проскальзывают нотки, созвучные с этим учением. И они явились результатом не национальной исключительности, а тяжелого нравственного, душевного кризиса, сохранившего его веру в принципы западной цивилизации. Ведь, порицая Европу, Герцен любил и дорожил ее цивилизацией.

Выражаясь образно, можно сказать, что первый акт душевной драмы Герцена завершился крушением веры в Запад и духовным возвращением в Россию. Иными словами, душевное развитие Герцена можно выразить схематично так: увлечение Западом, доходящее до полного отрицания всего русского, разочарование в Западе, не уничтожающее, однако, полного признания его культурной мощи, вера в будущее России, в ее народ, которая коренится в метафизических основаниях миросозерцания нашего мыслителя. Стержень его душевной драмы составляет разочарование в Западе, при органической невозможности для Герцена от казаться от западнической идеологии.

В работах, написанных уже после революции, Герцен постоянно подчеркивает неподвластность исторической действительности разуму. Ход истории представляется ему во многом алогичным. «Тут есть своя логика, безумная, но логика»[1902] — пишет Герцен. Этим фактически он проводит мысль о самобытности истории. Ее истоки он усматривает в «почве», а «почва» эта — жизнь народа.

Усмотрение реального основания исторического процесса в жизни народов явилось основой для оригинального идейного поиска Герцена, в ходе которого он пришел к концепции так называемого русского социализма. $ Характерной чертой герценского социализма была унаследованная им от славянофилов вера в крестьянскую общину. Суть ее сводится к следующему. Несмотря на значительную отсталость России от Европы, она, по - мнению Герцена, в наибольшей степени способна к социальным преобразованиям, ибо русский народ, не отягощённый, как западные, вековыми традициями исторической жизни, сохранил свою могучую душу, свой великий национальный характер. Особенность духа русского народа Герцен находит в сельской крестьянской общине. Именно в патриархальной об- * щине он усмотрел спасение России, средство радикального общественного преобразования, реальный элемент социализма. Деревенская община означала для него крестьянский коммунизм. Как раз на платформе социализма Герцен считал возможным примирение со славянофилами. «А социализм, — вопрошал Герцен, — который так решительно, так глубоко разделяет Европу на два враждебных лагеря, — разве не признан он славянофилами так же, как нами? Это мост, на котором мы можем подать друг другу руки»[1903]. И далее: «Нам нечего заимствовать у мещанской Европы, — пишет Герцен, — Мы — не мещане, мы — мужики… село — вся Россия, Россия народная»[1904]. Нашу особенность, самобытность составляет деревня со своей общиной, с мирской сходкой. С этой точки зрения упреки некоторых западников, в частности И. С. Тургенева, в адрес Герцена за то, что его воззрение на Россию созвучно со славянофилами, были совершенно обоснованы. Герцен никогда не порывал с народом, с Россией. Он дорожил интересами русского народа и он, по словам Плеханова, «был русским до конца ногтей»[1905]. Прав был, видимо, И. С. Аксаков, называя Герцена «непоследовательным славянофилом». Его симпатии славянофильству были очевидны. Герцен был едва ли не единственным западником, кто воздал должное своим идейным врагам: он весьма высоко ценил И. В. Киреевского и А. С. Хомякова.

Во взглядах на сельскую общину, русский народ Герцен действительно сближается со славянофилами, однако «не имеет их религиозных основ»[1906]. Если для славянофилов община была проявлением христианского духа братства, то для Герцена община была проявлением социалистического инстинкта русского народа. Живучесть крестьянской общины являлась для него залогом того, что в русском народе живет идея социальной справедливости.