История философии. Средние века

Общим мнением историков стал тот факт, что книга в большей мере представляет собой компиляцию и что ее автор отнюдь не является самобытным и оригинальным мыслителем. Но вместе с тем он, конечно, был не лишен таланта. В любом случае его труд пользовался громадным успехом и служил предметом для толкований и комментариев таких знаменитых мыслителей, как святой Бонавентура, святой Альберт Великий, святой Фома Аквинский, Дунс Скот и Оккам. Читать лекции на предмет «Сентенций» Петра Ломбардского в средневековом университете на деле означало признание высокого статуса и заслуг в академических кругах. Также правда и то, что широкое использование данной работы вызвало немалую критику также на протяжении всего последующего Средневековья. Так, в XIII веке Роджер Бэкон выражал сожаление по поводу того, что данный труд занял место, по праву принадлежащее Библии. Возможно, это служит доказательством того, что, как и утверждают современные богословы, книга внесла значительный вклад в создание того положения, когда Писание используется как источник отбора текстов и их последующей адаптации в соответствии с определенными догматическими положениями. Кроме этого, обсуждается тот факт, что, став широко используемым учебным пособием, «Сентенции» стали причиной пренебрежения рядом важных проблем в богословии, тех, которыми пренебрегал сам автор или трактовал очень кратко. Приходится соглашаться с подобными замечаниями, если смотреть назад в прошлое в свете современной теологии; но факт остается фактом, этот труд выполнил свою нужную задачу. Рост и увеличение числа школ и университетов, вполне естественно, был обусловлен в том числе появлением систематически изложенного богословского материала. А использование латинского языка в качестве общепринятого для богословских штудий и сочинений явно облегчало перемещения как наставников, так и учеников из одного образовательного центра в другой; по этой причине желанным становилось повсеместное использование данного учебного руководства как справочника, а также в виде основы для лекционных курсов.

«Сентенции» Петра Ломбардского – прежде всего богословское сочинение. Однако в пределах средневековых представлений здесь рассматриваются вопросы, являющиеся философскими, или те, которые, с точки зрения автора, независимы от веры. По мнению Петра, к истинам подобного рода относятся – бытие Божие, божественное сотворение мира и бессмертие человеческой души. Степень внимания, уделяемого философским проблемам при чтении лекций и комментировании «Сентенций», очевидно в большой степени зависит от интересов и способностей отдельных лекторов. У некоторых из них большая часть комментариев посвящена философской проблематике.

6

Аристотелевский идеал науки заключается в выводимости большей части положений посредством доказательств первичных предпосылок или постулатов. В науках «второго порядка» эти принципы первичны в относительном смысле, так как доказываются наукой более общей, где исходными принципами не являются. Первичные принципы в абсолютном смысле являются аксиомами, самоочевидными положениями, которые невозможно отвергнуть, не впав при этом в противоречие.

Поскольку в Средние века богословие считалось наукой, более того, королевой наук, то оно соответствовало общему аристотелевскому представлению о науке. Однако исходными предпосылками здесь считались истины, данные через откровение. И хотя полагали, что Бог только приоткрывает истины, которые человеческий разум в принципе способен сам открыть для себя, одновременно с этим считали, что Богом открыты истины, превосходящие возможности человеческого разума. Вместе с этим, как видно, не прекращались попытки постичь посредством разума существо христианской веры. Это именно то, на что было нацелено богословие, которое, естественно, включало в себя и некоторую философскую рефлексию. В дальнейшем под влиянием аристотелевского представления о науке, а возможно независимо от него, в богословии возникают рационалистические тенденции. Не приходится говорить о том, что как студенты, так и их наставники находились в общем ментальном пространстве, при этом представления об откровении и истинах, превосходящих возможности человеческого разумения, не требовали специального разъяснения. Но если написанное адресовалось не христианам? Нехристианин не может представить что, например, Новый Завет дан через откровение. В таком случае автору следует обращаться не к авторитету, а к здравому смыслу. И подобная практика, связанная с влиянием аристотелевского понимания науки, могла толкнуть его в направлении, превращавшем христианскую веру в особый род метафизической системы. Во всяком случае, можно обнаружить один или два примера подобного рода.