История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 1: философия древности и средневековья

Так, в разделе, посвященном античной философии, представлены две точки зрения. Согласно одной, более “традиционной” (опирающейся на античную историю философии, доксографию, большой массив антиковедческих исследований современности), изложение истории философии европейского региона следует начинать с ранней философии (скажем даже: пред- или первофилософии), т.е. с ионийской философии, затем освещая философский путь и вклад таких мыслителей, как Парменид и другие элейцы, Гераклит, Демокрит, Эпикур (разумеется, сообразуясь во всех этих случаях с современным пониманием античной доксографической традиции и с сомнениями, которые она вызывает). Согласно другому подходу, целесообразно вести рассказ о древнегреческой философии начиная с того момента, когда она осознает себя как таковую, в частности, когда появляется сам термин “философия” и когда институционализируется первая философская школа, т.е. начинать с Пифагора и пифагорейцев. Второй подход в учебнике представлен в разделах I и III, написанных Ю.А. Шичалиным, первый подход — в главах раздела II, написанных Н.В. Мотрошиловой. Первый подход имеет целью не дать состояться “отсечению” ранней традиции древнегреческих мудрецов и ученых от историко-философского процесса; второй исходит из того, что философия в собственном смысле слова развилась не из протонаучных натурфилософских рассуждений ионийцев, а как сознательная оппозиция к их “рационализму”, проявившаяся в исходно консервативном и опирающемся на традицию пифагореизме.

Одна из разновидностей представленной здесь антиномии — противоречие между стремлением к историзму, т.е. максимально возможной исторической адекватности анализа и изложения, и неустранимым (также не скрываемым нами) желанием актуализировать историю философии, сделать ее близкой и значимой для современного человека с его устремлениями, заботами, бедами, раздумьями. Э. Гуссерль, выдающийся немецкий мыслитель XIX-XX вв., метко охарактеризовал историю философии как “осовременивающее воспоминание о наших философских праотцах”.

6. Теперь — об отношении авторов учебника к основным историкофилософским подходам прошлого и современности. Здесь имел место конструктивный заочный диалог с ними.

а. Мы придерживались установки, согласно которой между новаторством в философии и глубоким постижением истории философии существует неразрывная связь, имеющая характер одной из закономерностей развития философии. Разумеется, существует различие между теми, кто — подобно Диогену Лаэртию, Аристотелю, Лейбницу, Гегелю, Хайдеггеру, Ясперсу, Расселу — писал специальные сочинения или разделы сочинений по истории философии, и теми, кто — подобно Декарту или Канту — этого почти не делал. Однако и в том, и в другом случаях определение своего отношения к главнейшим вехам истории мысли было для философов интегральным элементом самостоятельного творчества в философии. Вместе с тем авторы учебника не оставили без внимания критику в адрес истории философии, а то и отрицание ее творчески стимулирующей роли. Такие подходы были развиты, например, некоторыми позитивистами и неопозитивистами; они и до сегодняшнего дня играют свою провоцирующую роль в историко-философских дискуссиях. Критические замечания позитивистов были авторами учебника продуманы, а иногда и приняты. Однако согласиться с отвержением истории философии как “кладбища антинаучной метафизики” было невозможно. Да, в истории мысли постоянно сохранялась метафизическая линия в смысле придания философии статуса размышления о мире в целом, о его всеобщих “первооснованиях”, о бытии как единстве всего сущего, о сущности человека и единстве человеческого рода, о соединении Блага, Истины и Красоты с другими идеями-ценностями. Но эту тенденцию мы, вместе со многими современными авторами, считаем неотъемлемой от философии, хотя и требующей современного осмысления и преобразования.