История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 4: философия XX в.

Для Хабермаса, который на протяжении всего своего творчества уделял большое внимание социально-политическим вопросам, эта тема “критики идеологии” приобрела принципиальное значение. Но исходный пункт оставался тем же самым: он подверг критике позитивистскую модель “единой науки”. Основным оппонентом Апеля и Хабермаса на протяжении двух десятилетий был X.Г. Альберт, немецкий последователь К. Поппера¹⁹. Согласно Апелю и Хабермасу, “критический рационализм” Поппера подменяет философскую рефлексию методологией естественнонаучного познания. Правда, Поппер, вслед за Пирсом, писавшем о “сообществе экспериментаторов”, делает сообщество ученых прообразом своего “открытого общества” — в науке не должно быть препятствий для обсуждения и критики какого бы то ни было тезиса. Но свободное от идеологического принуждения общество не может обосновываться с помощью той инструментально-технической рациональности, которая предполагает овеществление других людей, а то и подразделение их на манипулирующих и манипулируемых средствами той или иной политической технологии. Согласие относительно применения тех или иных инструментов не проистекает из самих инструментов.

Вопрос об условиях возможности познания имеет трансцендентальный и нормативный характер, но ставится он не на уровне трансцендентального субъекта Канта, а применительно к коммуникативному сообществу. “Трансцендентальный прагматизм” Апеля и учение о познавательных интересах Хабермаса должны установить регулятивные принципы познания — его границ и его прогресса. Для Апеля “герменевтически трансформированная трансцендентальная философия исходит из априори реального коммуникативного сообщества, каковое для нее практически идентично человеческому роду или обществу”²⁰. У Хабермаса речь также идет о трансцендентальной антропологии, проясняющей условия возможности идеального взаимопонимания и достижения истины. Учение о познавательных интересах выступает как трансцендентальная дедукция различных видов познания и практики.

Условием возможности естествознания является технический контроль над данными — современное экспериментальное познание тесно связано с техникой, промышленностью, экономикой. Науки о духе ориентированы практическим интересом, который направлен на поиски взаимопонимания. “Строгие опытные науки зависят от трансцендентальных условий инструментального действия, в то время как герменевтические науки работают на уровне коммуникативного действия”²¹. В этих двух областях различны соотношения языка, действия и опыта. Если номологические науки открывают действительность “под углом зрения специфических условий всегда и всюду возможного технического применения”²², то герменевтические науки открывают строение различных жизненных форм, задающих условия возможности и монологичного знания науки, и диалогичного межличностного понимания.

Трансцендентальным субъектом для Хабермаса выступает человеческий род, а так как последний находится в развитии — и развивает он себя сам на протяжении истории, — то возникает вопрос относительно еще одного интереса, который Хабермас называет эмансипативным. Пока что он не нашел своего выражения в системе наук, но одна дисциплина кажется Хабермасу приближающейся к идеалу освобождающего познания: “Психоанализ для нас — это единственный осязаемый пример науки, принимающей во внимание методическую рефлексию”²³, которая освобождает индивида от “систематически искажаемой коммуникации”. Всякая герменевтика восстанавливает нарушения в общении, но психоанализ делает это на уровне самого субъекта (сознания и бессознательного; слова, жеста и действия и т.д.). Психоанализ представляет собой “глубинную герменевтику”, которая изучает скрытые источники того или иного “предпонимания”, которая имеет своей целью освободить человека от владеющих им иррациональных сил. Поэтому он выступает в качестве образца “эмансипативной науки”.

Разумеется, Хабермас во многом переосмысляет метапсихологию Фрейда, для которого психоанализ вовсе не был герменевтической дисциплиной. Но и представления о герменевтике у Хабермаса явно расходятся с учениями Хайдеггера и Гадамера: ориентированная на “предпонимание” (или даже на “предрассудки”) традиции герменевтика, по мнению Хабермаса, игнорирует "систематические искажения коммуникации”, связанные с несовершенством социального устройства и с господством ложного идеологического сознания. Поэтому для него “эмансипативная наука” выступает прежде всего как “критика идеологии”. Так как идеология служит репрессии, сокрытию подлинного интереса, легитимизации общества эксплуатации и насилия, то аналогом психоанализа, освобождающего от страданий индивида, становится “критическая теория” — фактически, вариант “западного марксизма”. Эта теория способствует освобождению от господствующих “предрассудков”.