История философии: Запад-Россия-Восток. Книга 4: философия XX в.

Итак, отношение Хайдеггера к феноменологии Гуссерля было весьма противоречивым. С одной стороны, Хайдеггер прошел школу Гуссерля и сам не раз говорил о том, что феноменология — в единстве с онтологией — лежит в основании его философствования. С другой стороны, гуссерлевская феноменология подвергается в учении Хайдеггера существенной трансформации и, по мере эволюции хайдеггеровской концепции, играет в ней, по-видимому, все менее значительную роль. И все-таки вряд ли возможно обоснованно отрицать феноменологические генезис и смысл ряда идей и раннего, и позднего Хайдеггера. Вместе с тем в 20 —30-х годах в истории философии появилась и новая для феноменологии проблема — проблема влияния на позднее гуссерлианство идей и предпосылок экзистенциального философствования, с которым Гуссерль сталкивался в основном благодаря дискуссиям с Хайдеггером и знакомству с рядом его сочинений.

Какие идеи феноменологии оказались для Хайдеггера наиболее важными? Хайдеггер прежде всего воспринял кардинальную идею феноменов и феноменологического метода, с особым сочувствием отнесясь к “Логическим исследованиям” Гуссерля. В тексте 1953— 1954 гг. “Из диалога о языке между японцем и спрашивающим” Хайдеггер вспоминал о начале 20-х годов: «В те годы я как ассистент Гуссерля регулярно читал каждую неделю с господами из Японии первое большое произведение Гуссерля, “Логические исследования”. Сам учитель к тому времени уже не слишком высоко расценивал эту свою появившуюся на рубеже веков работу. У меня, однако, были свои основания, почему для целей введения в феноменологию я отдавал предпочтение “Логическим исследованиям”. И учитель с великодушным терпением отнесся к моему выбору» ⁶. Предпочтение, оказанное “Логическим исследованиям”, было связано с включением в самое их ткань принципов феноменологической работы: любая тема и проблема возводилась к “данностям сознания”, к феноменам; интенциональность и ее предметности изначально оказывались структурами и предметностями сознания. Хайдеггера, однако, привлекал и брошенный Гуссерлем лозунг “Назад к самим вещам!” При этом он полагал, что основатель феноменологии не выполнил собственного призыва — он возвратил философию лишь к “онаученным”, логизированным очевидностям сознания, а не к истинно изначальным его данностям. Так развертывалось кардинальное размежевание между Хайдеггером и Гуссерлем.

Об отношении раннего Хайдеггера к феноменологии можно судить по текстам его лекций, прочитанных в Марбурге в 1923 — 1924 гг. и опубликованных под заголовком “Введение в феноменологическое исследование” в 17-м томе Полного собрания сочинений.

Излагая свое понимание термина “феноменология” (впервые появившегося в XVIII в. в работе немецкого просветителя Ламберта, принадлежавшего к школе Христиана Вольфа), Хайдеггер обращает внимание на следующие моменты. Греческое слово φαινόμενου означает нечто, что себя “показывает”, раскрывает (корень фа связан с φως, что значит свет или яркость, ясность, блеск). Углубляясь в греческую этимологию, обращаясь к текстам Аристотеля, Хайдеггер приходит к выводу: феномен есть не что иное, как “превосходный способ наличия, присутствия сущего” (Anwesenheit von Seienden)⁷, его способность показывать, обнаруживать самого себя. С этим у Аристотеля связано также понятие “логос” в его особом значении, подчеркивает Хайдеггер: эта способность себя обнаруживать есть бытийная возможность человечской жизни (Daseinsmöglichkeit). Впоследствии, в "Бытии и времени”, Хайдеггер еще определеннее разъяснит смысл понятия “феномен” и самое суть феноменологической работы. Если традиционная философия понимала “феномен” отрицательно — как нечто кажущееся, как видимость, не совпадающую с тем, что есть на самом деле, то Хайдеггер (в принципе следуя установкам феноменологии Гуссерля), на первый план выдвигает феномен в его позитивном, а именно “раскрывающем”, значении по отношению к сути, к самому бытию. Так, в §7 “Бытия и времени” (А. Понятие феномена) он вновь подчеркивает, что исходное, “терминологически позитивное” значение греческого φαινόμενου — “само-по-себе-себя-показывающее” (“кажущее”, как переводит Zeigende В. Бибихин). Феномены толкуются как то, что как бы лежит на свету или может быть выведено на свет. Несомненно, Гуссерлю и Хайдеггеру с помощью концепции феноменов удалось напасть на след важнейшего свойства человеческого сознания — его способности “выводить на свет” происходящее в не зависящей от сознания действительности, а не только скрывать ее существенные свойства (на что упирали Кант и другие трансценденталисты, используя, казалось бы, родственное понятие “явления”). Но вернемся к “Введению”.