История Финляндии. Время Елизаветы Петровны

«...Был у нас главным командиром генерал Лассий, который ныне фельдмаршал, хотя иноземец, только человек добрый. Миних природный немец и не нашей веры, стал жестоко с нами, российскими солдатами и с офицерами, поступать... Вот стали у нас оба фельдмаршалы иноземцы, чего с начатия России и при милостивейшем отце пашем, императоре Петре Великом, не было... Вот Петра Великого законы начали уничтожать... Солдат не жалел иноземец, ибо не его крестьяне и не с его деревни взяты... Не вечно думал в России жить. При Дворе в то время кому было рассуждать? Главные правители немцы... Российских генералов, сенаторов они тогда за людей не почитали. В полку ни одного российского офицера не было. Немцы всех российских дел управители стали, а в Курляндии гезелей и мясников немного осталось — все в офицерах... Разве у вас российских достойных дворян не стало?.. А Бирон правителем российского государства: так у меня, братец, по коже подрало, как медвежьим когтем... Миних арестовал Бирона... Рубит татарин татарина, а оба в России не надобны... Бог Духом Своим Святым подал ей (дочери Петра Великого) вырвать из чужих рук скипетр отца её и избавить от насилия и обиды, учиненной российскому дворянству и всему народу...».

В те времена иностранцев при дворе было такое множество, что указы о ношении, например, траура печатались и по-русски, и по-немецки.

Положение, занятое иностранцами во дворце, при Елизавете Петровне значительно изменилось. Из Швеции писали: «что все в России находящиеся иноземцы ныне против прежнего хуже почитаются и из службы отпускаются». Одним из влиятельнейших иностранцев являлся Шетарди. С ним сношения прервались скоро и решительно. Он обнаружил склонность вмешаться во внутренние дела России, чего не потерпел А. Бестужев-Рюмин.

«Министр иностранный, — писал Ал. Бестужев, — есть яко представитель и дозволенный надзиратель поступков другого двора, для уведомления и предостережения своего государя о том, что тот двор чинит или предпринять вознамеревается; одним словом, министра никак лучше сравнить нельзя, как с дозволенным у себя шпионом, который без публичного характера, когда где поймается, всякому наипоследнейшему наказанию подвержен». А. Бестужев вскоре путем перлюстрации уловил Шетарди, который в своих письмах сообщал о лени и легкомыслии Императрицы, о её «слабости умственной», «плачевном поведении» и ужасной жажде удовольствий и кокетства, побуждавшей ее по четыре раза в день менять туалеты. Женщина не могла конечно простить подобного отзыва о ней, и Шетарди приказано было в 24 часа покинуть Петербург.

По своему образованию и характеру Елизавета не могла направлять всего обширного государственного механизма. Намерения её были доброжелательные, но исполнить их не хватало воли. В 1742 году она сама начала принимать челобитные, но вскоре приказала подавать их в соответственные присутственные места. До 1753 г. смертная казнь была отменена, но осужденным к политической смерти отсекали правую руку; после этого времени остались кнут и вырывание ноздрей. Отсутствие воли и должной подготовки повели к тому, что управлять стали доверенные люди-сотрудники, которым не всегда легко удавалось получить подпись «Елисавет» на государственных бумагах. По отсутствию воли она не могла войти в сложные международные отношения и предоставила их хитросплетения Бестужеву, а все остальные крупные и мелкие дела и интриги проходили чрез её интимный кабинет, где первенствовал голос Мавры Егоровны Шуваловой.

Важнейшими деятелями её царствования были: Петр Иванович Шувалов — человек больших способностей, но и больших недостатков, властолюбивый и корыстный. Иван Иванович Шувалов — большего образования, редкой нравственности, пионер в деле просвещения России. Граф Алексей Бестужев-Рюмин — «этот бешеный канцлер», как назвал его Фридрих Великий, — стоял во главе русской дипломатии с 1742 по 1757 г., очень способный практический делец. Он принимал подарки от иностранных дворов, но, как патриот, соблюдал интересы России и «союзников не покидал». Вел дела так, что не он нуждался в иностранных дворах, а они в нем искали доброжелателя и сторонника.

Влиятельный период крупного деятеля заговора — Лестока — продолжался лишь семь лет. Но затем его обвинили в тайных и невыгодных для России сношениях с французским, прусским и шведскими дворами. Его пытали, но он мужественно выдержал ужасные мучения и никого не выдал. Год провел в тюрьме и был сослан в Углич.

Елизавета стремилась к восстановлению учреждений Петра Великого, она хотела дать силу его указам, имела в виду поступать в его духе, но ничего полностью не достигла. К началам Петра Великого и к его национальной политике приблизилась мало, так как французское влияние в воспитании, литературе и театре становится преобладающим. Люди со средствами заводят французские библиотеки и выписывают французских гувернеров и гувернанток для своих детей, а другие отправляются учиться в Париж.