История Финляндии. Время Петра Великого

«В абсолютизме и рационализме петровского государства, — утверждает М. Богословский, — не было ничего исключительного — это были общеевропейские явления XVIII в. То было время Людовика XIV, Стюартов, Карла XI в Швеции, бранденбургских курфюрстов — неограниченных хозяев и устроителей своей земли, «Дух семнадцатого века, — говорит Блюнчли, — «был решительно благоприятен образованию абсолютной монархии, а в республиканских государствах — абсолютной власти существующего правительства». «Тот, кто дал людям королей, — говорит Людовик XIV, — соблаговолил, чтобы их почитали, как его наместников. Его воля, чтобы тот, кто родился подданным, повиновался без рассуждения». В том же духе говорил Боссюэ. «Величество, — рассуждал он, — образ Божий в государстве... Королевский трон не человеческий — но трон самого Бога... Все государство в государе, воля целого народа заключена в его воле».

Эти понятия в России насаждал Феофан Прокопович своей «Правдой Воли Монаршей». «Верховная власть, — учил он, — не подлежит ни чьему контролю... Подданные не более, как рабы. Его величество есть самодержавный монарх, который никому ответа за свои дела не дает, а всем управляет «по своей воле и благомнению» (М. Богословский). «В России полное самодержавие, — читаем у Крижанича; повелением царским можно все исправить и завести все полезное».

Государство XVII в. получило полицейский характер. Оно печется о безопасности жизни, имущества, нравственности. Государство вмешивается во все, проникает даже в замкнутый круг семьи и очага. Петровская Русь знала только «государево» дело.

«Власть, — писал Токвиль, — делается для подданных единственной пружиной социального механизма, единственным и необходимым двигателем общественной жизни. Правительство занимает место Провидения».

В манифесте 1702 г. Петр говорил о намерении или стремлении своем «государством управлять таким образом, чтобы все наши подданные попечением нашим о всеобщем благе более и более приходили в лучшее и благополучнейшее состояние».

Исходя из этого, Петр рационалистически разрешил самые разнообразные вопросы и произвел многоразличные реформы. Он учредил сенат, пересоздал церковное управление, коллегии, областное управление, одежду, финансы и пр. Делалось это — одним повелением, одним кратким указом. Так поступали и его предки.

Однако законодательные нормы Петра сопровождались не одними угрозами и наказаниями, но и мотивами. Он имел в виду показать разумность и выгоду вводимого, он старался убедить. На улицу воспрещалось выпускать коров, свиней и др. без пастуха... «понеже оная скотина, ходя по улицам, портит дороги и деревья». Петр рекомендует крепкое хранение прав гражданских, «понеже всуе законы писать, когда их не хранишь или ими играть, как в карты, прибирая масть к масти»...

Но голос народа до него не доходит; с желаниями его он не считается. Для народосоветия власть не «снижалась».

Петр Великий был по преимуществу гений практический. Незадолго до смерти, он велел «вписать в гисторию» свои мероприятия «о войне, строении фортец, гаванов, флотов, мануфактур всяких» и пр,, как бы усматривая в этом главную задачу своей жизни. — Русь страдала от слабости организации и техники и потому реформы Петра в этих областях, несомненно, были благодетельны. — Создание флота, переустройство армии, поддержка промышленности и пр. являются положительной и самой плодотворной стороной Петровских преобразований.

Могущество и богатство государства, политическое значение России — вот что прежде всего заботило Петра. Все остальное в его глазах имело значение средств, играло роль служебную. Истинной сферой деятельности Петра было государство и эту сферу он постигал во всем её объеме, был в ней полным властелином.

«Регулярное государство», созданное Западом, являлось идеалом для Петра. В век Петра Европа жила верой в силу учреждений. По понятиям людей того времени, стоило изменить учреждения, чтобы переменился порядок. Петр также надеялся посредством учреждения разных советов и коллегий придать новый вид старому миру.

Петром впервые заимствован был механизм государственных учреждений. В этом — оригинальность реформы Петра. Примеры заимствований по переустройству армии, по развитии промышленности и т. п. имеются в до-петровской Руси. Но введение иностранных административных и судебных учреждений — являлось новостью. Только Петр стал пересаживать чужеземный правительственный механизм и удачи в этой области не встретил.

Заимствование учреждений началось в последнее десятилетие царствования. Общего плана для пересадки учреждений не существовало, а потому в этом деле сквозит полная случайность.