История Финляндии. Время Петра Великого

Известно, что царь Петр, вместе с фельдмаршалом Головиным и сержантом Меншиковым, 18-го ноября 1700 г., т. е. накануне сражения под Нарвой, покинули армию и поехали в Россию. Этот факт замечен всеми историками и каждый из них на свой лад комментирует его. Алларт указывает, что причиной отъезда было свидание с польским королем и необходимость принять турецкого посла в Москве. Устрялов, профессор Леер и Плейер видят причину отъезда в «настоянии» главнейших начальников. Бергман, негодуя на упреки Петру в отсутствии мужества, приписывает ему уверенность, что неприятель со слабейшими силами не дерзнет напасть на укрепленный стан. Брикнер допускает причины военно-административного характера. C. М. Соловьев говорит, что оставаться Петру было опасно и бесполезно. Итальянец Катифоро заявляет: Петр поверил слуху о том, что к Архангельску направилось 50-тысячное шведское войско. По мнению Вольтера, Петр был уверен, что город будет взят без него. Костомаров писал: «Петр уехал, надеясь, что дела пойдут лучше, когда де-Круа не будет стеснен его присутствием». Того же мнения держится В. О. Ключевский. Вот в каком духе рассуждают историки. Финляндец Шюбергсон взглянул на дело иначе и, не колеблясь, отметил: «Петр, охваченный страхом перед военной молвой шведов, вернулся в Плесков» ...

«Зная мужество и личную отвагу Петра, мы не можем объяснить его отъезда малодушием; вернее думать, что Петр считал дело под Нарвой проигранным и уехал готовить государство к обороне от шведского нашествия». Так говорит современный русский историк профессор С. Ф. Платонов. Иначе и отнестись нельзя к Петру, который всей кипучей жизнью доказал свое мужество и личную отвагу. Только историк инородец, которому надо представить национальную русскую гордость в приниженном виде, дерзает сказать, что Петр трус!

В «Журнале или Поденной записке блаженные и вечнодостойные памяти Государя Императора Петра Великаго» (Спб., изд., 1770 г.) сказано, что он 18-го ноября 1700 г. «пошел от армии в Новгород для того, чтоб идущие достальные полки побудить ко скорейшему приходу под Нарву: а особливо, чтоб иметь свидание с королем польским». 28 сентября 1700 г., как значится в письме Петра, он сообщил Августу II, что лично находится при войске и готов приехать к Королю, просившему об этом свидании. Следовательно, причина отъезда из-под Нарвы придумана Петром не задним числом; напротив, о встрече Август II просил раньше и свидание это было обещано Петром уже в сентябре, т. е. ранее приближения Карла XII к Нарве. Другая причина отъезда царя — необходимость поторопить войска, медленно тянувшиеся по дурным осенним дорогам.

Все эти факты и соображения обойдены Шюбергсоном и он решительно клеймит Петра Великого трусом... И с этой характеристикой великий русский Преобразователь и славный полководец предстал пред финляндскими поколениями и переходит теперь из рода в род, как малодушный человек, поставивший свою жизнь выше пользы и требования родины.

Если бы М. Шюбергсон являлся беспристрастным историком, он заметил бы личное участие Петра в других сражениях, он мог-бы увидеть простреленную его шляпу под Полтавой, но в описании шведомана вы Петра в огне «преславной баталии» вовсе не найдете.

В 1710 г. Петр берет Выборг. Шведскому гарнизону, по условиям капитуляции, он обещал свободный выход, но несмотря на это, гарнизон был отведен в плен. Такое обстоятельство дает повод Шюбергсону подчеркнуть вероломство царя. Финляндец тщательно, по свидетельству современника, подобрал строгие требования государя, но умолчал о всех причинах, побудивших завоевателя прибегнуть к этой «репресали». Между тем, причины названы самим Петром, но Шюбергсон их по обыкновению не замечает. Шведы допустили «многие неправды», отняв у Царя неправильно шняву, арестовав резидента князя Хилкова, захватив обманом в плен генералов и проч.

У Петра, по словам Шюбергсона, не было никакой жалости к Финляндии, в которой он воевал; русские войска варварски разоряли страну и чинили в ней всякие беззакония и жестокости. В предлагаемой книге документально доказано, что время пребывания русских в Финляндии с 1713 г. по 1721 г. не представляет ничего ужасного, по сравнению с поведением, напр., Карла XII и его войск в Польше. Эту последнюю сторону Шюбергсон, конечно, старательно скрыл от своих читателей.