История Франции

В 1958 г. «восстановление порядка» вроде как достигнуто, по крайней мере, в военном плане: успеху французских войск способствовали действия примкнувших к ним мусульман (так называемые «харки»), на долю которых пришлось более четверти погибших в боях. Но эта территориальная «победа» сопровождалась политическим поражением, так как отныне ФНО располагал современной армией, размещенной на границах, организованным государственным аппаратом, большой поддержкой трудоспособных алжирцев, иммигрировавших во Францию; и более того, он был практически признан на международной арене. Именно это вынудило алжирских французов и французскую армию организовать путч в столице Алжира, чтобы сгладить неспособность Парижа, уладить алжирскую проблему и избежать «дипломатического Дьенбьенфу».

Суэцкий кризис

В разгар восстания в Алжире Франция вмешалась в Суэцкий кризис, полагая, что, проведя кампанию против насеровского Египта, она лишит ФНО баз снабжения. Французские руководители не поняли ни смысл восстания в Алжире, ни значения кризиса, итогом которого стало рождение «третьего мира».

Проблема Суэца возникла на пересечении нескольких конфликтных зон. В первую очередь зоны «холодной войны». Группа офицеров, пришедшая на смену королю Фаруку, заявила британскому премьер-министру Энтони Идену, что перед лицом СССР и его угрозы «солидарность свободного мира для нее обозначает империализм и господство». Поскольку страны Восточной Европы поставляли новому Египту оружие, госсекретарь США Джон Фостер Даллес увеличил ставку в игре: «Они дают им оружие, я же дам им процветание». Речь шла о выделении субсидий для строительства плотины в Асуане. Однако гарантии, затребованные Международным банком реконструкции и развития (МБРР или Всемирный банк), были расценены как недопустимые, и Даллес вынужден был аннулировать заем. После такого оскорбления разгоряченная толпа египтян призвала Насера, который заявил о своем решении национализировать Компанию Суэцкого канала и строить плотину на ее доходы. Таким образом он ущемлял интересы Англии, которая только что вывела свои войска из зоны канала, но продолжала контролировать управление им. Это решение ударяло и по Франции: хотя ее доля в акциях Компании была миноритарной, она воспринимала Суэцкий канал — детище Фердинанда де Лессепса — как свою частицу. Вторая зона конфликта — связанная с деколонизацией Среднего Востока — для Франции была особенно значима потому, что с арабским миром были связаны теперь все ее трудности. Один из руководителей алжирского восстания — Ахмед бен Белла находился здесь, обеспечивая доставку оружия феллахам. Другому лидеру, Мухаммеду Язиду, Насер помог обрести легитимность, покровительствуя его участию в конференции колонизированных народов в Бандунге. Наконец, Насер сообщал о действиях ФНО по своему радиоканалу «Голос арабов», который теперь, благодаря транзисторным приёмникам, можно было слышать по всему Алжиру, тогда как раньше в своих трущобах из-за отсутствия электричества алжирцы не имели возможности слушать радио. Вот почему Франции было все труднее заставить их поверить в то, что восстание представляет собой лишь несколько террористических актов.

Цель французских руководителей состояла в том, чтобы обрезать пуповину между арабским и исламским миром: оскорбление, нанесенное Франции Насером в виде национализации, которую египетский лидер сопроводил громким хохотом, раскатившимся по всему Магрибу благодаря «Голосу арабов», дало возможность Ги Молле, подталкиваемому Робером Лакостом, «вновь взять инициативу в свои руки», как Молле сообщил Мендес-Франсу. Израиль, обеспокоенный «чрезмерным» ростом могущества Египта, — из-за поставок «чешского» оружия, которые больше не сдерживало предостерегающее присутствие Англии, — мог выступить на стороне Франции. Но Бен-Гурион[227] хорошо понимал, что Иден, стремившийся сохранить расположение арабов, ничего не сделает, чтобы спасти Израиль, которому отныне угрожала гибель. С Ги Молле все было по-другому. В Париже считали, что Израиль станет идеальным тыловым союзником против Насера. Спасти страну, которая отныне играла роль «маленькой Чехословакии» перед лицом «нового Гитлера», для французских руководителей значило отмыться от Мюнхена и снять вину с совести нации, которая несколькими годами ранее, видя мученичество евреев, не подала примера смелости и великодушия.

Подталкиваемый арабскими врагами Насера, в частности Нури Саидом[228] в Ираке, Иден не нуждался в этом объяснении: «Бейте его, бейте сильно и бейте немедленно». Наследник Черчилля, перетерпевший унижение в Палестине, а затем в Египте, он хотел сохранить Британскую империю, а не управлять «новой маленькой Голландией». Он собирался сражаться, и Ги Молле тоже, мучаясь комплексом Мюнхена в особенности после своего поражения 6 февраля в Алжире. Раздражение французов и британцев было подстегнуто еще и тем, что, несмотря на то что европейские «эксперты» были отозваны в Европу, Насеру удалось обеспечить работу канала.