История Франции

Уже современники Григория Турского (жившего в VI в.) прекрасно ощущали противостояние между Северной Галлией, где формировалась цивилизация франков или германцев, и Южной Галлией, где обычаи и нравы оставались римскими. Даже в VIII в. франки называли аквитанцев Romani [284], и скорее аквитанцы ассимилировали германцев, чем наоборот. В дальнейшем обстановка изменяется, поскольку франкские короли, устремив свой взор в сторону Средиземноморья, продолжают продвижение на Восток, вплоть до Паннонии, находившейся на территории современной Венгрии. Тем самым они еще лучше сохранили и усилили самобытность своей цивилизации — до такой степени, что разрыв между этими регионами и ближайшей к Средиземноморью частью Галлии, где говорят на окситанском языке, будет лишь увеличиваться.

Такое положение сохраняется еще в течение нескольких веков, хотя оно и немного меняется в результате нашествий захватчиков с севера, востока и юга Средиземного моря: норманнов, венгров и арабов. Данное обстоятельство еще больше дестабилизировало позиции княжеств, возникших после распада империи Каролингов: это маркграфства Фландрия, Нейстрия (ядро будущего герцогства Франция), Нормандия, герцогство Гасконь, графства Тулуза и Барселона и т. д.

Вне зависимости от того, идет ли речь о последних Каролингах или о первых Капетингах, французские короли всегда обладали авторитетом, наследуемым по принципу их помазания, даже если их реальная власть, как в случае с герцогством Франция, не выходила за пределы королевского домена — т. е. от Компьеня до Орлеана. Но и власть крупных феодалов была не более значительна, так как в действительности они контролировали лишь небольшие территории.

Впрочем, размеры власти определяются исходя не из объемов территории, а из наличия тех или иных прав.

До Альбигойского крестового похода (1209–1229) короли из династии Капетингов обладали лишь номинальной властью на территории, расположенной между Роной и Гаронной, которая сегодня называется Окситанией. Сидя в Париже, они вынашивают планы, обращенные на Запад — в ходе борьбы с Плантагенетами — и даже на Восток, где расположена Священная Римская империя. Нормандия и Шампань представляют собой рубежи королевства, и планы королей не выходят за пределы Центрального массива.

Эти территории полностью включены в феодальную систему, непосредственным образом связанную с Церковью, и их у Франции оспаривают Плантагенеты на западе — угрожая Тулузе в 1159 г. — и королевство Арагон. Именно по этим причинам короли Франции впервые вторгаются на юг Центрального массива.

Не кто иной, как один из тулузских графов — Раймунд IV, возглавил Первый крестовый поход, а Раймунд VI веком позже стал олицетворением просвещенного государя, который на основе принципа терпимости управляет своим государством и некоторыми итальянскими городами, ускользнувшими от власти Церкви и ставшими очагами творчества трубадуров.

Светской, мало связанной с религией культуре Окситании противостоит культура монархии Капетингов: помазание королей в Реймсе придает ей практически духовный характер: после того как в X в. архиепископ Реймса Адальберон окончательно закрепил победу Капетингов над последними Каролингами, роль самого влиятельного советника короля выполняет аббат Сен-Дени — Сугерий.

Когда же развивается катарская ересь в ответ на сверхтерпимость Церкви и неправомерность папства, епископы Окситании призывают на помощь короля Франции, который, конечно же, осуждает катарскую ересь и слишком мягкую реакцию графа Тулузы. Страшные репрессии, сопровождающие поход на альбигойцев Симона де Монфора, в частности в Безье, и королевский крестовый поход, который следует за ним, привели к присоединению к большей части земель феодального дома Транкавель и территорий Лангедока к Французскому королевству. Во время крестового похода на юг двинулись толпы завоевателей самого разного происхождения, и даже тевтонские рыцари, жестокость и грабежи которых напоминали скорее варварское, иноземное вторжение, нежели крестовый поход.

Альбигойский крестовый поход окончательно закрепил включение Лангедока в состав Французского королевства, но он также нанес тяжелую рану жителям юга, разделив северные и южные территории, которые ранее, несмотря на свои различия, особенно языковые, до тех пор не осознавали фундаментальной разницы между собой.

Враждебность выходила за пределы земель, охваченных учением катаров. Однако она не была направлена против короля, о чем свидетельствует сдержанный прием, оказанный Людовику VIII и его преемникам. И что самое главное, хотя впоследствии Людовик IX Святой разрешил и даже поощрял действия инквизиции против еретиков, лояльность Окситании к монархии не изменилась.