История Франции

Но вот уже двадцать или тридцать лет Кольбера считают скорее отцом французского дирижизма — политики государственного вмешательства в экономику, столь ненавистной современным либералам. Его обвинили в том, что проводимая им политика якобы стала причиной отставания Франции от Англии. Эти упреки появились еще в XVIII в., когда английские товары стали успешно конкурировать с французскими, к ужасу всех промышленников Франции. «Если промышленность развивается успешнее в Англии, то это потому, что англичане не стеснены ни уставами, ни постоянными инспекциями». И это вменялось в вину Кольберу.

Такова суть этой истории. Однако если приглядеться к вопросу более внимательно, то выяснится, что французские промышленники не столько протестовали против опеки со стороны государства, сколько добивались ее для защиты своих товаров. А государство выпустило их на рынок свободной конкуренции…

ОТ ПРЕСЛЕДОВАНИЙ ПРОТЕСТАНТОВ К ОТМЕНЕ НАНТСКОГО ЭДИКТА

В 1685 г., издав эдикт в Фонтенбло, Людовик XIV отменил Нантский эдикт, утвержденный Генрихом IV в 1598 г. Так произошел резкий разрыв с политикой веротерпимости, уже более века являвшейся характерной чертой французской монархии. Вообще-то в Европе, как минимум, со времен Вестфальского мира утвердился принцип, согласно которому подданные того или иного государя должны исповедовать его религию: cujus regio, ejus religio. Благодаря Генриху IV Франция стала исключением, а Испания вообще представляла собой ее полную противоположность, будучи образцом абсолютной религиозной нетерпимости в силу действовавшего там принципа «один король, один закон, одна вера». Поэтому мусульмане, мориски[46] (мавры, официально принявшие христианство) и евреи подвергались в Испании преследованиям или принудительно были обращены в христианство.

В 1683 г. император одержал победу над турками под Веной, и, как показалось всем, стал единственным спасителем всего христианского мира. Создавалось впечатление, что Людовик XIV отказался от своих притязаний на господствующую роль. Поэтому искоренение протестантства могло бы помочь королю подняться на высоту его соперника, а преследования и насильственное обращение еретиков были вполне в духе Испанского королевства, наследство которого Людовик XIV так страстно мечтал заполучить. Кроме того, в ходе франко-голландской войны (1672–1678) король столкнулся с коалицией протестантских держав, и Республика Соединенных провинций, как и другие члены коалиции, оказывала поддержку гонимым французским протестантам.

Так гугеноты превратились во внутреннего врага, даже несмотря на то, что их лояльность не вызывала сомнений. В обращении протестантов не последнюю роль сыграл маркиз де Лувуа, который ввел практику дра-гонад — размещения в том или ином городе войск, содержать которые должны были гугеноты, если, конечно, они не желали перейти в католичество. Подобные меры получили распространение во всем королевстве.

Подобным образом отличился интендант Беарна Фуко, торжественно объявивший об обращении в католическую веру 3800 прихожан из 4 тысяч, проживавших в городе Ортез этого региона. А герцог де Ноайль писал, что «не знает, что делать с этими войсками, поскольку там, куда они должны были прибыть, — в Лангедоке — в католицизм обратились абсолютно все, причем это случилось так быстро, что все, что могут делать прибывшие войска, — это переночевать там, куда я их отправлю». Интендант Пуату — Марийак также сообщал, что ему удалось за несколько дней обратить в католическую веру 38 000 гугенотов. Однако считается, что, узнав о таких насильственных мерах, король осудил их.

Все эти достоверные данные убеждали в том, что Людовик XIV, придя к власти, действительно стремился к утверждению единой религии в своем королевстве. А легкость и массовый характер обращения протестантов могли навести на мысль о ненужности дальнейшего существования Нантского эдикта. И тем большее удивление вызвали последовавшие за упомянутыми событиями протестантское сопротивление и бегство гугенотов из Франции…