История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

В 1814 г. союзники обошлись с Францией сравнительно великодушно. В 1815 г., во второй раз возводя на престол Людовика XVIII, они были сильно озлоблены и навязали ей более суровые условия. Франции была оставлена территория в границах 1790, а не 1792 г., как в первом договоре. В результате она утратила многие крепости на границах Эльзаса – Лотарингии и вернула королю Сардинии провинцию Савойя. Она также должна была выплатить большую для того времени контрибуцию в размере 700 миллионов франков (140 миллионов долларов) и терпеть присутствие оккупационных войск в некоторых своих пограничных городах, пока эта сумма не будет выплачена. Эти условия нельзя назвать невыносимыми, но они были унизительны. Повторное начало власти в таких обстоятельствах принесло Людовику XVIII очень мало славы.

Франция и теперь оставалась очень крупным государством, но вряд ли сохраняла даже то положение, которое занимала до 1780 г. Британия благодаря своему могуществу на морях, казалось, полностью держала в своих руках торговлю всего мира, к тому же она имела гораздо более развитую промышленность, чем любая ее соперница. Самый могущественный политик Европы жил не в Париже, а в Вене, и это был князь Меттерних, умный сторонник абсолютной монархии. Самая могучая армия, как тогда казалось, была у царя Александра I, который, как было хорошо известно, теперь был на побегушках у Меттерниха. А Франция снова была вынуждена заниматься только собой. У нее осталась только ее собственная территория. Большинство ее колоний были захвачены англичанами. По мирному договору ей были возвращены лишь несколько маленьких островов в Вест-Индии и некоторые торговые фактории в Африке и Индии. Огромная колониальная империя, существовавшая до 1760 г., разумеется, исчезла гораздо раньше. Строительство второй великой колониальной империи, которая перед 1900 г. охватывала всю Северную Африку, еще не было даже начато. Поэтому у французов было мало внешних проблем, которые могли бы отвлекать их мысли от домашних неприятностей.

Тем не менее Франция 1815 г. вовсе не была Францией 1789 г. Якобинцы явно потерпели неудачу. Их предшественники, люди 1789 г., которых презирали и ругали, в значительной степени добились успеха. «Привилегии» и большинство остальных крупных злоупотреблений старого режима исчезли навсегда. Больше не было привилегированных классов, и собственность была распределена среди значительной части населения. Все французы были равны перед законом и теоретически имели равные права на государственные должности. Церковь была лишена своих чрезмерных привилегий. Финансы страны были в сравнительно хорошем порядке. Веротерпимость была почти полная. Короче говоря, в 1815 г. «страна уже имела социальную и административную структуру; она оставалась – и остается до сих пор – демократическим обществом, делами которого управляет централизованная администрация. Однако механизм центрального правительства еще не был создан. Франция много трудилась, чтобы разработать его: в течение всего XIX в. она создавала для себя политическую конституцию»[215]. Важность этих слов может лишь тот, кто понимает, до какой степени парижское правительство господствовало над всей жизнью Франции. Америка и большинство британских общин остались бы в основном демократическими и либеральными, даже если бы их центральное правительство вдруг перестало быть либеральным: в этих государствах очень сильно местное самоуправление. Но во Франции местное самоуправление было тогда и остается теперь очень слабым (с американской точки зрения): власть парижских министров дотягивается до самой безвестной коммуны. Поэтому наш взгляд здесь постоянно будет обращен на столицу.