История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

В этих корпорациях продолжали существовать некоторые странные пороки цеховых братств старого режима. Звание «странствующего подмастерья» можно было получить только после долгой и трудной учебы. Учеников называли «соискателями», «юнцами» или «лисами». Полноправные странствующие ремесленники обычно злоупотребляли своей властью над ними и обижали их множеством различных способов. Наставники всегда забирали лучшую работу себе, а учеников отправляли «в колючие кусты» – то есть в пригороды или маленькие деревни. Наставники не позволяли ученикам спать в той комнате, где спали сами, и не сажали их за свой стол в праздники. Странствующий ремесленник мог крикнуть ученику: «Лис, принеси мне мои сапоги!» – и тот был обязан повиноваться.

В начале XIX в. самыми известными из этих обществ были «Дети Соломона» и «Дети мастера Жака». Члены первого из них утверждали, что оно было создано мастером Хирамом, архитектором царя Соломона, и что Хирам был убит в первоначальном Храме тремя предателями, которым отказался открыть тайны своего братства. Члены второго гордо заявляли, что их основателем и первым наставником был Яков, иначе Жак, архитектор из Прованса, работавший вместе с Хирамом и убитый завистливым врагом после возвращения в Прованс из Иерусалима.

«Дети Соломона» считали себя более древней организацией, чем «Дети мастера Жака», и были крайне высокомерны. Их обряды были переданы только четырем цеховым братствам – каменщикам, слесарям, плотникам и столярам. Эти корпорации принимали к себе людей любого вероисповедования и потому набирали значительную часть новичков среди протестантов. «Дети мастера Жака» были более гостеприимными и открыли свои тайны большему числу цеховых братств, но принимали в члены только странствующих ремесленников-католиков. Они называли себя «детьми долга» или «послушными долгу»[246].

Эти организации завидовали одна другой и даже враждовали. Слесари «Соломона», если им случалось работать в одной деревне со слесарями «Мастера Жака», не желали иметь с ними ничего общего. Часто между «гаво» (прозвище «Детей Соломона») и «девуарантами» (прозвище «Детей мастера Жака») происходили стычки. В городе Санс в 1842 г. одному члену Братства мастера Жака взбрело на ум проехать мимо лавок слесарей из соперничающей организации на осле, погоняя его криками: «Но, но, Гаво!», то есть называя его их прозвищем. В результате произошла драка с кровопролитием. В 1845 г. в Нанте пекари готовились прийти на праздник, который устраивали в день своего святого-покровителя, со знаками различия полноценных цеховых братств – тростями и лентами. Странствующие ремесленники, разгневанные таким незаконным присвоением своих регалий, напали на шествие пекарей, и произошел настоящий бунт.

Часто эти братства забывали о своей истинной цели. Подчеркнутая таинственность их обрядов, угнетение учеников их наставниками и постоянные войны или ссоры с соперниками, разумеется, мешали братьям оказывать помощь друг другу. Старый режим пытался запретить такие корпорации. Законодательное собрание подтвердило этот запрет в своем ограничительном законе 1791 г. Тем не менее корпоративная система глубоко укоренилась среди не слишком талантливой, но драчливой части работников, и в этой среде цеховые братства существовали еще долго.

В 1823 г. ученики восстали против своих мастеров и основали Общество независимых. В 1839 г. произошло еще одно восстание, в результате которого появилась новая, лучшая ассоциация ремесленников. Как раз в это время шла подготовка к экспедиции в Алжир, и потому в южном морском порту Тулоне собралось много рабочих. «Мать» цехового братства предложила, чтобы странствующие подмастерья позволили ученикам жить в одних с ними комнатах. Подмастерья отказались и были так оскорблены этим предложением, что ушли из дома «матери» и приказали учениками следовать за ними. Однако ученики в свою очередь ответили отказом, сняли с себя знаки своего подчиненного положения и основали Общество союза. У них уже не было ни знаков принадлежности к братству вроде тростей и лент, ни пароля, ни объединяющего клича, ни воинственных гимнов. У их общества была лишь одна цель – помощь друг другу и взаимовыручка. Это, конечно, была организация правильного типа. Именно такие общества в конце концов стали преобладать среди трудящихся, и в результате старая система цеховых братств постепенно перестала применяться.

В это время парижане начали замечать рост активности и богатства французского народа. Наполеон смог стимулировать этот рост, но для этого императору понадобилось ограбить весь мир ради собственной «славы». Теперь Париж быстро развивался. В 1816 г. в нем было 710 тысяч жителей[247]. В 1826 г. их было 800 тысяч, в 1836 г. их стало 909 тысяч, а в 1846 г. больше миллиона (1 миллион 53 тысячи).