Никогда еще централизация всей власти в Париже не действовала на Францию так явно и бесспорно и в общем так неудачно, как это случилось в феврале 1848 г. Департаменты почти не участвовали в новой революции и, несомненно, не слишком сочувствовали тем крайним радикалам, которые, сражаясь, привели ее к успеху. Средний крестьянин или буржуа из маленького города очень слабо интересовался политикой. Он хотел условий, которые обеспечат благополучие его ферме или предприятию, легких налогов, личной свободы. Еще он хотел иметь в Париже правительство, которое было бы прогрессивным, но в разумных пределах и сохранило бы за Францией положение страны, которая ведет за собой другие народы. Стране откровенно опротивела политика полного благоразумия (американцы назвали бы ее «безопасность прежде всего») в отношениях с другими странами. Французам казалось, что такая осторожность заставляет Францию покоряться чужакам, особенно англичанам, потому что из-за любого решительного поступка властей начались бы международные осложнения, а из-за них облигации парижских финансистов упали бы в цене. Но подробности конституции почти не волновали французских провинциалов. Руководители, которым поручили Францию Гизо и Луи-Филипп, заслуживают серьезного осуждения за то, что при такой спокойной политической обстановке не смогли удержать контроль над правительством страны. То, что их прогнал радикальный Париж, верно. Но верно и то, что у них не было ни малейшей надежды на какие-либо реальные действия в департаментах, которые помешали бы их изгнанию.
Итак, однажды, проснувшись, французы обнаружили, что за ночь их страна стала республикой. Смена власти была принята с разумной покорностью, но без большого воодушевления. Однако любой проницательный человек, изучающий общественное мнение, сказал бы, что эта республика, чтобы иметь успех, должна быть очень упорядоченной, разумной и умеренной, чтить право собственности и не перейти слишком быстро к созданию утопий. Именно этого не делала Вторая республика. Результатом стал переход к диктатуре, а потом к откровенному империализму на том основании, что цезаризм лучше, чем анархия. Применение силы парижскими социалистами в 1848 г. стало лучшим доводом в пользу создания и существования Второй империи.
Тем, что Вторая республика экспериментировала с частью программы социалистов, она представляет большой интерес для тех, кто изучает экономическую теорию и социологию. Но тот, кто изучает историю, не имеет причины долго задерживаться на событиях 1848 г. Из главное значение было в том, что они 1) вызвали у французов отвращение к скороспелым экспериментам радикалов и 2) этим ускорили приход к власти Наполеона III как защитника «порядка».
Республиканцы, которые свергли Луи-Филиппа, сами не были едины. Между ними были серьезные разногласия. Умеренные республиканцы, типичным лидером которых был красноречивый Ламартин, хотели
И вот 25 февраля после одной такой демонстрации Луи Блан принял новое постановление: «Правительство Французской республики гарантирует трудящимся возможность жить за счет их труда и предоставляет работу всем гражданам». Вскоре после этого было принято постановление об организации «национальных мастерских».