История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

В 1840 г. Луи-Наполеон снова попытался захватить трон. На этот раз он устроил маленькую «флибустьерскую» экспедицию через Ла-Манш в Булонь. Она закончилась провалом, еще более унизительным, чем страсбургский. Предводитель мятежников был заключен под арест в крепость Гам, но в 1846 г. бежал оттуда способом немного похожим на выдумки авторов дешевых романов, и вернулся в Лондон. Там он прожил еще два года, по-прежнему сохраняя самообладание и предаваясь мечтам и грезам. «Удача два раза отвернулась от меня, но все равно я уверен, что осуществлю то, для чего предназначен судьбой; я жду», – говорил он. В 1848 г. он перестал ждать и начал действовать.

После падения Июльской монархии он сразу вернулся во Францию. Благодаря проснувшимся бонапартистским воспоминаниям французов он добился избрания в новое Законодательное собрание, но не сразу занял свое место в нем. Претендент на императорский престол понимал, что Собрание, вероятно, будет делать ошибки, и не хотел, чтобы его в них упрекали. Поэтому он не участвовал в событиях знаменитых Июньских дней. Свое место он занял в сентябре. И когда в октябре был предложен проект закона, который лишил бы депутата Бонапарта возможности стать кандидатом в президенты, этот депутат произнес такую плохую речь в свою защиту, что Туре[254], инициатор этого враждебного Луи-Наполеону проекта, презрительно отозвал свое предложение, решив, что такая предосторожность совершенно не нужна. Однако чуть больше чем через два месяца «претендент», на которого хитрые политики смотрели почти как на дурака и мечтателя, внезапно стал самым грозным кандидатом в президенты.

У него была мощная поддержка. Могущественное духовенство, которое при Луи-Филиппе было в немилости, считало Луи-Наполеона кандидатом, который вернет служителям церкви хотя бы часть их прежней власти. Крестьяне были напуганы и рассержены всем, что вожди республиканцев сделали и чему стали причиной с февраля. Слава ушедшей в прошлое империи стала воспоминанием и издалека казалась все ярче. Крестьяне знали, что для Наполеона «закон и порядок» были превыше всего. Они ненавидели «кандидата демократов» Кавеньяка и «кандидата социалистов» Ледрю-Роллена. Роялисты обеих разновидностей решили голосовать как бонапартисты: они полагали, что претендент из семьи Бонапарт быстро потерпит неудачу, а после этого монархисты смогут вернуться. В результате всего этого почти во всех департаментах Франции был избран «с большим преимуществом», как сказали бы американцы, этот малоизвестный идеалист и жалкий заговорщик. Более 5 миллионов 130 тысяч французов проголосовали за Луи-Наполеона, 1 миллион 450 тысяч за Кавеньяка и только около 370 тысяч за Ледрю-Роллена.

Новый президент сразу же взял в руки бразды правления. Он торжественно поклялся «быть верным демократической республике и считать своими врагами всех, кто будет пытаться изменить эту форму правления». После этого он сразу проявил свою власть – назначая министров, в большинстве случаев выбрал католиков и бывших орлеанистов. Странного «хранителя» нашла в его лице республика!

С того момента, как Луи-Наполеон вступил в должность президента (это произошло 20 декабря 1848 г.), и до того момента, когда он отменил конституцию, которую поклялся защищать, было легко предсказать, что он каким-то образом постарается навсегда закрепить за собой власть. Учитывая его происхождение из Бонапартов и бонапартистские убеждения, было бы неразумно ждать от него чего-то другого. Однако эта перемена могла бы произойти не так грубо. А если бы в стране была разумная и единая оппозиция, она могла бы полностью разрушить планы Луи-Наполеона. Но обстоятельства сложились так, что почти все карты шли прямо в руки ловкому авантюристу.

В мае 1849 г. было избрано новое Законодательное собрание. Антиреспубликанская реакция была в самом разгаре. Более 500 депутатов из 750 были монархистами того или иного оттенка. Республиканское меньшинство тоже не было единым: в нем были и умеренные, и «красные». Франция оказалась в странной и причудливой ситуации: согласно закону она была республикой, но президент хотел преобразовать эту республику в одну разновидность монархии, а большинство депутатов желали превратить ее в другую разновидность монархии. Президенту и депутатскому большинству было легко работать вместе, чтобы сделать невозможным возврат радикализма. Трудности начались, когда они попытались составить конструктивную программу на будущее.