История Франции. С древнейших времен до Версальского договора

Итак, с 1848 по 1851 г. Луи-Наполеон делал все возможное, чтобы превратить свое президентское кресло в трон. У себя в Елисейском дворце он умел понравиться всем. Ему нравилось, когда его называли «принц», «ваше высочество» или «монсеньор», но, если к нему обращались просто «гражданин», он выслушивал это спокойно. Он на каждом шагу льстил духовенству, угощал солдат колбасой и сигарами, чтобы успокоить буржуа, беседовал с ними о необходимости «порядка на улицах», а потом отправлялся в поездки по провинциям и там был образцом дружелюбия и добросердечия при встречах с крестьянами. Но пока президент шел этим путем мудрой скромности, за него действовали его друзья. Создатели Второй империи не были ни элегантными аристократами, ни радикалами с безумием во взглядах, ни солдатами, которые бряцают саблями. Эти люди могли чувствовать себя в своей среде за игорным столом или играя на бирже при больших колебаниях курсов облигаций и акций. Одним из главных советников президента и его «людей действия» был его внебрачный брат по матери, де Морни[255], который «хорошо умел хранить тайны, руководить заговорами и делать самые жестокие дела весело и без подготовки». Другим авантюристом в окружении президента был де Персиньи, который, вероятно по основательным причинам, взял себе эту фамилию вместо прежней, Фиален. Еще одним человеком такого же типа был Сен-Арно, мужественный и храбрый до безрассудства солдат, который прославился в Алжире, где в сражениях против арабов дерзкая отвага предводителя помогала больше, чем учебники стратегии. Он тоже несколько раз менял свое имя. Когда-то он носил фамилию Ле Руа, потом был актером в маленьком парижском театре под именем Флориваль. Сен-Арно считался «прекрасным администратором, хорошо образованным человеком и приятным товарищем в обществе; он совершенно был лишен угрызений совести и был готов участвовать в любом жестоком замысле, если считал эту жестокость необходимой». У президента были и другие союзники – де Мопа, Руэр, Маньян и т. д., все примерно такие же темные личности. С их точки зрения превращение Луи-Наполеона в самодержца, конечно, означало неизмеримый выигрыш для них самих.

Конституция 1848 г. давала возможность шайке алчных авантюристов вроде них вступить в сговор с президентом и свергнуть существующий государственный строй. Разногласия в Законодательном собрании и полная политическая некомпетентность его депутатов позволяли этим заговорщикам с большой вероятностью надеяться на успех.

К декабрю 1851 г. все было готово для осуществления тайного плана. Заговорщики с удовольствием видели, 1) что общественное мнение Франции согласится со свержением Собрания; 2) что республиканское движение на время почти угасло; 3) что армия (благодаря старательной лести и осторожному манипулированию) будет готова подчиниться приказам Наполеона и на нее можно надеяться.

Чтобы армия, от которой в конечном счете все зависело, была в руках заговорщиков, Сен-Арно был назначен военным министром. Люди поняли, что скоро что-то произойдет. Один видный депутат сказал: «Когда вы увидите Сен-Арно министром, можете сказать: начался государственный переворот». Де Мопа, близкий Сен-Арно по духу, стал начальником парижской полиции. В кризисное время эта должность была очень рискованной и требовала величайшего такта. Президент сказал ему: «Я стою на краю рва, полного воды. На другой стороне я вижу безопасность нашей страны. Будешь ли ты одним из людей, которые помогут мне перейти?» Де Мопа был восхищен тем, что ему поручают такое ответственное дело.

Однако Луи-Наполеон до самого последнего момента не решался перепрыгнуть или переплыть этот ров. Он «колебался между желанием укрепиться во власти, не рискуя ничем, и страхом потерять эту власть, если ничем не рискнет». Де Морни и остальные в коце концов победили его сомнения; это они заставили его начать действовать. Вечером 1 декабря 1851 г. президент приветствовал случайных гостей на приеме в Елисейском дворце. Когда последний посетитель ушел, главный чиновник республики, де Морни, Сен-Арно и еще несколько человек собрались в курительной комнате. Потом быстро полетели приказы, и механизм заговора заработал как часы. Был составлен временной график, отрегулированный до минуты: в такое-то время должны быть арестованы некоторые неприятные для заговорщиков генералы, в такое-то войска должны занять указанные им позиции; в такое-то должны быть окружены все парижские типографии. Если говорить коротко, этот план предусматривал арест всех находившихся в Париже людей, которые чем-то выделились в политике после февраля 1848 г., за исключением верных сторонников президента.