Читаем История Франции в раннее Средневековье полностью

Неизвестно в точности, могли ли оба налога падать на одно и то же лицо. Впрочем, надо сказать, это — вопрос чисто теоретический, ибо мелкие собственники в изучаемую нами эпоху постепенно исчезают[160]; что же касается крупных и даже средних, они принадлежат к классу, который был свободен от capitatio humana. Организация поголовного налога основана на принципе неравенства разных социальных категорий. Смысл его не в том, чтобы облегчить бедных и наложить большее бремя на богатых, а в том, чтобы у всех классов общества найти основание для притязаний фиска на прямое обложение. Безземельные платили поголовный налог, и capitatio humana превратилась таким образом в capitatio plebeia (налог с плебса). Она падала исключительно на плебс, на всякого, кто не является декурионом — т. е. на всякого несобственника — потому что всякий собственник составляет часть городской знати (курии). Однако городские плебеи обыкновенно избавлялись от capitatio humana. Они платили специальный налог — хризаргир (он уплачивается золотом и серебром, тогда как остальные могут уплачиваться натурой). Им облагалась индустрия и торговля, которые составляли главные занятия городского простонародья. Это прежний aurum negotiatorium (налог на торговлю), установленный или развитый при Александре Севере, который лег «конце концов на все виды труда до самых низших — за исключением только земледельческого труда. Capitatio plebeia, изгнанная из городов, пала на полевых работников, и так как мелкие собственники уступили место тому классу наследственных арендаторов, который получил имя колонов[161], — то она пала именно на последних и косвенно на их хозяев, ответственных за них перед государством.

Если высшие классы избавлены от capitatio humana, зато они обложены специальными налогами, сверх поземельного. Декурионы платят aurum coronarium, которое выросло из добровольных приношений провинциалов вождям-победителям, впоследствии — наместникам провинции. В конце концов оно превратилось в правильный и обязательный государственный налог. Clarissimi (светлейшие) — т. е. члены сенаторского сословия платили aurum oblatitium — налог, аналогичный предыдущему, затем дополнительную поземельную подать — follis (мешок) или gleba senatoria (сенаторский слиток), в высоте которой соблюдались известные ступени. Clarissimi, возвысившиеся до претуры, облагаются очень сильно. Они должны организовать публичные игры в одной из столиц Востока или Запада. Тот же расход несут в своих городах муниципальные магистраты. В общем, нет ни одного крупного чиновника, который не платил бы за свое повышение. Продажа должностей есть источник обогащения казны, и где не действует честолюбие, там пускается в ход принуждение.

Крупное место занимают в этой системе повинности, являющаяся едва ли не самой тяжелой долей обложения. Довольно указать на барщины по ремонту дорог и иные работы того же рода, как поставки для почты, для армии, поставки лошадей, съестных припасов, одежды, материалов для оружейных заводов, не считая поставки рекрут, квартирной повинности, обязательства содержать императора, его свиту и всякого едущего по его приказанию. Все эти повинности лежат на земельной собственности, которая, будучи главным фактором богатства, обременена сильнее всего. Известные ремесленные и промышленные корпорации также обложены определенными повинностями. Корпорация судовщиков (navicularii) обязана доставлять суда для передвижений, имеющих государственное значение.

Центральное управление финансами находится в руках особого главноначальствующего «священными щедротами» (Vir illuster comes sacrarum largitionum — сиятельный муж комит священных щедрот), рядом с ним — заведовавшего императорскими имуществами (Vir illuster comes rerum privatarum — сиятельный муж комит императорских имуществ). Каждый из них располагает особым персоналом в провинциях: от комита щедрот в Галлии зависит заведующий финансами в Галльской или Трирской диоцезе, — rationalis summarum Galliarum и заведующий финансами во Вьенской диоцезе — rationalis summarum quinque provinciarum. Затем идут четыре praepositi thesaurorum (препозита казны) — в Лионе, Арле, Реймсе и Трире, и еще ниже прокураторы и управляющие имперских мануфактур и особенно монетных дворов Трира, Арля и Лиона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее