История Франции в раннее Средневековье

По выходе из церкви св. Петра, Карл объявил, что «если бы он знал о намерении папы, он не вошел бы в церковь в этот день, хотя это и был величайший годовой праздник». Это свидетельство, сообщенное нам Эйнгардом, не может быть отвергнуто. Но как понять слова Карла? Они не могут значить ни того, чтобы он не хотел Империи, ни того, чтобы не знал, что о ней шла речь раньше. Как ни плохо осведомлены мы об этом необыкновенном происшествии, мы не можем не предположить, что о нем говорилось в совещаниях, собиравшихся перед 25 декабря. Невозможно, чтобы Карл не был предупрежден и запрошен. С другой стороны, однако, он не знал, по-видимому, что церемония будет иметь место в день Рождества, и что папа возложит ему корону на голову. Принимая во внимание, что впоследствии он коронует сына своего Людовика сам, без вмешательства папы и епископа, можно догадываться, что ему неприятно было получить корону из рук папы, и что он намеревался взять ее сам, чтобы римский первосвященник не заявлял каких-либо притязаний на верховенство над ним. Возможно, что он хотел вступить в соглашение с греками, прежде чем присваивать себе императорский титул. Византийские императоры были законными наследниками прежних цезарей: чтобы Карл формально стал римским императором, нужно было, чтобы этот титул был признан за ним в Константинополе, как он признан был в Риме. Этот пункт стал затем предметом долгих переговоров, которые тянулись до конца царствования Карла[467].

До 800 года отношения между Византией и королем франков представляются плохими. Греки принимали участие в заговорах, которые образовывались против него в Италии. В 781 году Ротруда, дочь Карла, была просватана за Константина VI, но когда пять лет спустя византийские сановники приехали за девушкой, брачный договор был разорван Карлом. Тогда греческая армия высадилась в Беневенте, но была отбита. Когда Карл сделался императором, он вернулся к мысли о брачном союзе, который соединил бы два дома: он сам (так как он потерял королеву Лиутгарду) хотел жениться на Ирине, чтобы царствовать над Западом и Востоком. Два посла посланы были в Константинополь. Но в это время патриций Никифор заключил Ирину в монастырь и овладел престолом. Никифор был сторонником союза с франками. В 803 году он послал к Карлу митрополита Михаила с дружеским письмом. Но затяжки и уклончивость императорской канцелярии раздражали Карла. Он послал послов в греческие земли: Сицилию, Далмацию и Венецию, затем отправил армию и наконец флот. В 806 году дож Венеции и дука Зары изъявили покорность королю франков. Однако Далмация была взята обратно греческим флотом, и только в 809 году Пипин Италийский захватил острова Градо и Киоджу.

Греки решили вступить в переговоры. Никифор был убит в битве с болгарами, и ему наследовал зять его Михаил. В Аахен послано было посольство, которое Карл принял в церкви Богоматери. Он объявил, что отказывается от Венеции и Далмации. Послы приветствовали его титулом «базилевса», который носили восточные императоры (812 г.). В том же году два франкских посла, аббат Петр и епископ Амаларий Трирский, отвезли в Константинополь договор, одобренный светскими и духовными магнатами и подписанный Карлом. Они должны были принести обратно копию, подписанную Михаилом и одобренную его священниками, патрициями и магнатами его двора. «Мы благословляем Господа, — пишет Карл, — и благодарим Его от всего сердца, ибо Он соизволил утвердить столь долгожданный и всегда желанный мир между Восточной и Западной Империями». В то время, как франкские послы были на обратном пути в Аахен, Михаил был низвержен Львом Армянским. Когда они прибыли во Францию, Карл только что умер. Принятый договор был, однако, окончательно закреплен в начале царствования Людовика Благочестивого.

Таким образом, мир как будто возвращался к тем временам, когда им правили два императора: один на Востоке, другой на Западе. Императоры считались братьями и соправителями Империи, в идее — неделимой. Этот факт есть одно из проявлений могущественного влияния прошлого на человеческое воображение. Все мыслящие люди той поры хранили культ римского единства и римского мира, которые они считали восстановленными — силою обрядов и формул. Но Восток и Запад, более различные, чем когда бы то ни было, не могли быть воссоединены, и Западная Империя не могла стать реальностью, ибо все ее учреждения, ее быт, ее дух погибли в сумятице вторжений и утверждения новых народов. Мы скоро увидим, чем станет на самом деле эта Империя, восстановленная в 800 году людьми, которые не знали хорошенько, что такое была античная Империя, и не вдумались, чем может стать новая.

Глава III. Правление Карла [468]