История Франции в раннее Средневековье

Рейнские области образовали особый мир, более германский, чем кельтский. Здесь римляне нашли не civitates, a gentes — племена (Плиний). Здесь городская жизнь имела единственный очаг в Кельне, основанном Клавдием в 50 году. Веспасиан первым начал преобразование Верхней Германии, создав civitas неметов, центр которой Noviomagus (Новиомаг) стал колонией Flavia Nemetum (Флавия Немет) (будущий Шпейер). Примерно тогда же были организованы civitates вангионов и трибоков. То, что Веспасиан сделал для Верхней Германии, Траян сделал для Нижней. Он основал на Рейне против впадения Липпе, в стране кугернов, колонию Ulpia Traiana и ниже, в стране батавов, колонию Ulpia Noviomagus (Ульпия Новиомаг) (Нимвеген). Город Lugdunum (Лугдун) (Лейден) служил центром для приморского населения. Это была знакомая нам политика, заставившая преобразовать обе Германии, на которые сперва смотрели как на чисто военные территории, в настоящие провинции, чтобы привязать их теснее к Империи.

Ограниченное сперва левым берегом Рейна, движение это, благодаря толчку, данному Траяном, перешло на правый берег великой реки. Город Lepodunum (Леподун) (Ладенберг) стал столицей свевов на Неккаре, образовавших civitas Ulpia Sueborum Nicretium; около нее на севере возникла civitas Mattiacorum Taunensium (маттиаков на Таунусе) с главным городом Castellum Mattiacorum (крепость маттиаков), расположенным напротив Майнца. Южная область Десятинных Полей, управлявшаяся, как императорский домен, прокуратором, довольно поздно усвоила муниципальный строй, неразлучный с местным самоуправлением. Только в III веке появляется здесь civitas Sumelocennensis (Сумелоценненсис) (Роттенбург) и civitas Aurelia Aquensis (Аврелия Аквенсис) (Баден-Баден). Майнц сложился, как город, еще позже — к концу II века[82].

Все эти civitates с их дуумвирами, эдилами, декурионами были организованы более полно и строго по-римски, нежели галльские. Мы увидим дальше, почему германская граница была больше романизована, нежели центр и восток Галлии[83].

Отличаясь от окружающей территории и являясь среди окрестных деревень очагом и центром романизации, главный город края не мог не обеспечить своим жителям привилегированного положения. Возведенный в ранг римской колонии, он давал им римское гражданство; в иных случаях он, по крайней мере, ставил их в более благоприятные условия для его получения. Неравенство между жителями деревень и городов обнаруживается в законах о рекрутском наборе. В то время, как первые зачислялись во вспомогательные отряды, вторые принимались в легионы.

Преобразование галльского государства в римский муниципальный округ было почти закончено, когда эдикт Каракаллы между 212 и 217 гг. даровал право римского гражданства всем подданным Империи[84]. С этого момента нет более юридического различия между жителями города и его сельского округа. Однако еще в 250 году город Агединк, главный центр сенонов, трактуется как вик и имеет магистратов, особых от магистратов в civitas и зависящих от последних: очевидно, выводы из эдикта Каракаллы сделаны были не сразу. Он будет проведен последовательно только в реформе Диоклетиана и Константина[85].

Слияние города и деревни выразилось в мере, являющейся как бы заключением описанного движения и в своих результатах сказывающейся и доныне. Это — официально предписанное изменение номенклатуры галло-римских civitates, для которого характерно отожествление имени племени и главного города, так что либо первое заменено вторым, либо второе — первым: аллоброги станут называться Viennenses (вьеннцами) от Vienna (Вьенны), секваны — Vesontienses (везонцами) от Vesontio (везонтио), и наоборот, город Lutetia (Лютеция), центр племени Parisii (паризиев), превратится в Parisius (Париж). Limonum назовется Poitiers (Пуатье) от племени Pictones (пиктонов), Condate (Кондат), город Redones (редонов), получил имя Rennes (Ренн).

Перенесение имени города на народ свидетельствует о большей притягательной силе городского центра. Потому-то этот прием является общим правилом в Нарбоннской Галлии, где колонизация разбивала единство и самостоятельность племен. Только воконтии и гельвии сохраняют там свои племенные имена: мы знаем, что как раз в их области развитие городской жизни было слабо[86].

Неудивительно, что противоположное течение возобладает в Трех Галлиях. Здесь племена не дробились, галльское государство долго сохраняло свой строй; исчезнув, наконец, в жизни, оно удержалось в языке, и в момент, когда город поглотил племя, последнее запечатлело на нем свое имя. Встречаются, конечно, исключения, но в общем объяснение представляется верным.