История Франции в раннее Средневековье

Варвары в сердце Империи, император в плену, другой государь — неспособный, потерявший доверие; таковы обстоятельства, подобных которым еще не знал римский мир. Народы, предоставленные самим себе, должны были сами заботиться о своем спасении. Все это породило толпу узурпаторов, неудачно прозванных тридцатью тиранами: ни цифра, ни титул не соответствуют действительности. Они обладали властью лишь на боевом посту; многие из них оказали немаловажные услуги, иные проявили редкие качества. Возвышением своим они были обязаны армиям, но вмешательство армий было законным актом в момент крайней опасности, где они являлись последним ресурсом. Они давно уже составляли одно целое со страной, где вербовались и формировались. Их инициатива увлекала гражданские элементы, и таким образом императоры-избранники солдат были вместе с тем избранниками своих провинций. Когда видишь эту картину, кажется, что присутствуешь уже при разложении римского единства. И действительно, во многих отношениях проявляются сепаратистские тенденции. Но ни у кого не было ясной мысли отвергнуть Рим и его наследие: провинция подымалась, чтобы его спасать, потому что сам Рим быль бессилен. А так как, с другой стороны, между разными частями Империи не было реальных связей, для каждой явилось неизбежным установление своего особого правительства. Таковы смутные стремления, которые возникают в сумятице событий, и их нельзя назвать химеричными; отчасти осуществились они в разделе между Валерианом и Галлиэном. Пройдет еще 30 лет, и они станут действительностью в реформах основателя тетрархии[139].

На провинциальных императоров легла тройная задача: выдерживать натиск внешних врагов, защищаться от римского императора и зачастую — один от другого. В конце концов они исчезают один за другим. Из этих эфемерных монархий — две заслуживают внимания: во-первых, восточная монархия, основанная в Пальмире Оденатом и Зиновией, II, во-вторых, обширное государство, образованное Галлией, Британией и Испанией.

Покидая Галлиэна на германской границе, Валериан оставил ему в помощь и в руководство не сурового Аврелиана, который мог раздражать юношу, а Марка Кассиания Латиния Постума, менее сурового склада и столь же способного администратора и полководца. Историки единодушно хвалят его характер и дарования. Подобно большинству военных вождей эпохи, это выходец темного происхождения. Под его руководством Галлиэн совершил несколько успешных предприятий. Но в 257 году он быль призван в Паннонию восстанием Ингенуя II, уезжая, оставил своего старшего сына, которого сделал цезарем, не под опекой наскучившего ему Постума, а одного трибуна Сильвана, который командовал в Кельне. Конфликт был неизбежен; он вспыхнул из-за вопроса о разделе добычи. Солдаты Постума двинулись на Кельн. Город был взят и разграблен, Сильван убит, и с ним молодой цезарь. Впоследствии Постум отказывался от ответственности за эти убийства. Но развязка вытекала сама собой. Постум был провозглашен императором в конце 257 года.

Вероятно, это событие совпало и было главным образом вызвано грандиозным вторжением варваров, опустошивших Галлию. Оно распалось на два потока: аламаннов и франков. Первые проникли в бассейн Роны, перешли Альпы и добрались до Равенны. Только у Милана они были разбиты совокупными усилиями Галлиэна и сената, ибо сенат в ожидании императора взял руководство делами и обратился к Италии с отчаянным призывом. Вторые прошли Галлию с северо-востока к юго-западу, вошли в Испанию, где овладели Таррагоной и пробрались в Африку. Теперь уже оказалась задетой не одна пограничная полоса. Империя была прорезана из конца в конец по всей ее глубине.

Можно вообразить опустошение, которое произвел этот двойной поток. Историки называют только античные здания, разрушенные до основания. Иногда только они повествуют подробнее о некоторых фактах — падении Аванша, осаде Тура, уничтожении храма Меркурия Арвернского. К той же эпохе можно отнести разрушение металлургических мастерских Лезу в Пюи-де-Доме. Последние найденные монеты отмечены изображением Галлиэна.