История Франции в трех томах. Т. 2

Демонстранты пробыли в здании Конвента около четырех часов. Но у них не было определенного плана действия. Руководители термидорианского Конвента сохранили связь с верными ему секциями и их вооруженными отрядами. Главнокомандующим был назначен генерал Пишегрю, уже тогда вступивший в связь с монархистами, его помощниками стали термидорианские депутаты — Поль Баррас и Мерлен из Тионвилля. К вечеру буржуазные батальоны национальной гвардии окружили Конвент и очистили его здание. В ту же ночь было решено отправить на каторгу, в Кайенну, Бийо-Варенна, Колло д’Эрбуа (они там и погибли), Барера и Вадье (последний сумел скрыться). Были арестованы восемь якобинских депутатов, поддерживавших «Вершину». Аресты и преследования начались в парижских секциях, а затем и во всей стране. Усилился массовой белый террор, участились расправы с заключенными в тюрьмах.

Но неудача жерминальского выступления еще не сломила санкюлотов. Бабеф восторженно принял сообщение о восстании. Находясь в Аррасской тюрьме, он писал в проекте воззвания к «Антуанскому предместью, санкюлотам Парижа и всей Республике»: «Что я вижу! Что я узнал! Какие утешительные известия пришли ко мне, в мое заточение! Люди 14 июля, 6 октября, 10 августа и 31 мая вновь обрели себя! Бессмертный Париж! Ты воспрянул, вновь кипит твоя былая потрясающая энергия! Ты опять прибег к великолепному образу действия, который при всех кризисах приносил народу победу. О, моя темница! Даже ты имеешь свое очарование, когда сквозь сумрачное слуховое окно проникают дневные лучи, которые вновь приносят свет нашей свободы…» [98].

И Бабеф, и многочисленные политические узники в парижских тюрьмах, считая необходимым новое выступление, стремились придать ему более организованный характер. Как сообщает Буонарроти, в парижской тюрьме Плесси существовала группа во главе с Лебланом (деятелем секции Гравильеров и будущим комиссаром на Сан-Доминго) и Клодом Фике (администратором парижской полиции во время якобинской диктатуры, впоследствии бабувистом), готовившая новое восстание[99]. К нему были причастны инженер Шевалье, занимавшийся изготовлением воспламеняющихся ракет для нужд армии, впоследствии казненный Наполеоном, находившийся в тюрьме председатель Электорального клуба, один из руководителей секции Гравильеров, Креспен и др. 30 флореаля (19 мая) в Париже распространялся памфлет «Восстание народа, чтобы получить хлеб и вновь завоевать свои права» — программа будущего восстания.

Вся обстановка делала новое выступление в Париже неизбежным. После жерминаля продовольственное положение в столице продолжало ухудшаться. Со второй половины жерминаля ежедневная выдача хлеба, как правило, стала ограничиваться ¹/₂-¹/₄ фунта, причем и эта норма не всегда обеспечивалась из-за сокращения подвоза и отсутствия запасов. Так как курс ассигната к апрелю 1795 г. дошел до 8 % первоначальной стоимости, цены на все предметы питания росли непрерывно. Мера картофеля, стоившая в жерминале 6 ливров, через месяц, к концу флореаля, поднялась до 28–35 ливров. В Париже начался форменный голод. Люди на улице падали от истощения. В этих условиях призыв идти к Конвенту и требовать хлеба приобретал неудержимую силу. Париж жил в напряженной обстановке надвигающегося восстания. Улицы, по словам одного участника событий, были полны «группами граждан, которые кричали, что народ умирает от голода, что нужно собираться и толпами идти к Конвенту» [100].

1 прериаля (20 мая 1795 г.) началось новое выступление. В революционных секциях ударили в набат. На этот раз к санкюлотам, окружившим Конвент, примкнули и три вооруженных батальона национальной гвардии из Сент-Антуанского предместья. К середине дня они вторглись в здание и оставались его хозяевами до позднего вечера. Все выступление шло под флагом требования «Хлеба и конституции 1793 года». Этот лозунг был на шляпах у тех, кто ворвался в Конвент. Среди них было очень много наемных рабочих. Когда позднее начались суды над участниками выступления, не менее трети обвиняемых составляли именно рабочие.

Прериальское выступление было, несомненно, более организованным, чем жерминальское. Но, окружив и захватив здание Конвента, санкюлоты проявили в дальнейшем нерешительность и беспомощность. Они не арестовали правительственные комитеты и не прекратили их деятельности, дав тем самым термидорианцам возможность собрать свои силы. Только поздно вечером представители «Вершины» — Жильбер Ромм, Гужон, Дюруа, Субрани — потребовали освобождения всех депутатов и патриотов, арестованных после 9 термидора, выпечки единого сорта хлеба, установления непрерывности заседаний секций, ареста жирондистов и смещения комитета общей безопасности.