История французской революции. От первых дней до Директории

Подобно судьям, среди которых особенно неистовствовал председатель трибунала Дюма, и некоторые члены комитетов старались доказать свой патриотизм доведением системы ужаса до крайностей. Они соперничали друг с другом в этом отношении, и их соревнование стоило многим людям жизни. Тут мы расскажем только один факт, прекрасно характеризующий общее положение дел в то время. Некий Ладмираль стрелял в Колло д’Эрбуа и промахнулся. Народ отнесся очень участливо к Колло д’Эрбуа, и в душе Робеспьера загорелась зависть: ему хотелось тоже стать объектом покушения. Поэтому, когда какая-то девушка появилась однажды в доме, где жил Робеспьер, и спросила, нельзя ли его видеть, ее арестовали. Арестованная оказалась двадцатилетней Цецилией Рено, дочерью владельца бумажной фабрики. У нее нашли в кармане два маленьких перочинных ножика. Когда же эта, очевидно, экзальтированная девушка сказала: «Я хотела посмотреть, как выглядит тиран!», то покушение было готово, и началось громкое дело. Ладмираль и Цецилия были представлены, как главари заговора, вдохновителем которого был Питт; в соучастии были обвинены все арестованные к тому времени лица с более или менее известными именами. Вместе с Цецилией обвинялись: ее отец, братья и тетка. В это дело впутали также госпожу де Сент-Амарант, ее дочь, сына, зятя, бывшую любовницу этого зятя, а также всю прислугу. В общем, к делу были привлечены 61 человек, среди них 10 женщин. Тщетны были всякие протесты, а на заявление Ладмираля о том, что он всех этих людей совсем не знает, не было обращено никакого внимания. Все были осуждены, как участники одного и того же заговора, и 17 июня их повели в красных рубашках на эшафот. Этот процесс был раздут, главным образом, стариком Бадье, знавшим, что Сент-Амарант содержала игорный дом, в котором, как говорили, бывает также брат Робеспьера. Бадье рассчитывал, что этим ему удастся скомпрометировать Робеспьера.

В это время были также открыты пресловутые заговоры в тюрьмах. Среди арестованных вращались наемные шпионы, передававшие правительству действительные или только мнимые слова и выражения арестованных; а на основании этих шпионов людей потом осуждали.

Фукье-Тенвилль вскоре оказался не в силах один справляться с делами трибунала. Пришлось дать ему помощников; а затем трибунал был разделен на секции. Сам Фукье приходил в ужас от всей этой массы казней и однажды, проходя с одним из своих знакомых по какому-то мосту через Сену, он сказал, что ему кажется, будто в Сене течет кровь, а не вода.

Народ никогда не относился к революционному трибуналу с особенной симпатией. Он прекрасно понимал, что все эти казни нисколько не улучшат его положения. К тому же, как мы знаем, большая часть жертв принадлежала к низшим слоям народа. Поэтому очень часто позорные колесницы встречались свистками и криком, и жители тех улиц, по которым провозили осужденных к месту казни, закрывали ставни своих домов. Тогда правительство приказало вести позорные колесницы через Сент-Антуанское предместье; оно думало, что революционно настроенные рабочие этого предместья будут одобрительно относиться к казням, но и рабочие относились с отвращением к позорным колесницам и также закрывали ставни своих домов. Они даже удерживали своих любопытных жен, чтобы те не шли смотреть на казнь.

Из 2750 человек, казненных в Париже, только 650 человек принадлежали к состоятельным классам и занимали известное общественное положение. Остальные 2100 жертв принадлежали к бедным неимущим сословиям. Таким образом, люди добродетели пролили больше бедной крови, крови рабочих классов, чем крови знаменитых людей. И рабочим массам было непонятно, почему для отражения нападения союзных европейских государств надо проливать кровь бедных и неизвестных рабочих, крестьян, поденщиков, женщин, швей и прачек? И когда впоследствии агенты Робеспьера появились в предместьях и просили рабочих прийти на помощь «Неподкупному», рабочие ответили им:

«Мы умираем с голоду, а вы думаете накормить нас казнями».

Высшее существо

В то время как позорные колесницы ежедневно увозили к эшафоту десятки жертв, диктатор Робеспьер раздумывал над тем, как бы упрочить свое государство добродетели подходящей религиозной основой. И он пришел, наконец, к тому заключению, что надо заставить квнвент признать существование Высшего Существа и бессмертие души.