История Французской революции. Том 2

В Пале-Рояле, на который народ и без того уже смотрел как на ненавистный вертеп, потому что в нем собиралась золотая молодежь, сходились также и биржевые игроки. Нельзя было пройти через него, чтобы вас не преследовали торговцы, держа в руках материи, золотые табакерки, серебряные сосуды, предметы роскоши. Спекулянты, выбравшие своей специализацией металлические изделия, собирались в «Кафе де Шартр». Хотя золото и серебро более не считались товаром и с 93 года под страхом строжайших наказаний воспрещалось продавать их за ассигнации, однако металлическими деньгами торговали почти открыто. Луидор продавался за 160 франков ассигнациями и в течение одного часа нередко поднимался до 200 и даже до 210 франков.

Итак, у патриотов не было недостатка в доводах, которыми можно было поднять недовольный народ: ужасающая скудость хлеба; совершенное отсутствие топлива при холодах, продолжавшихся еще весной; непомерное повышение цен на все товары и невозможность платить эти суммы бумажными деньгами; бешеная биржевая игра – вот список бедствий и безобразий, на которых нетрудно было сыграть. Необходимо было облегчить страдания народа и предотвратить восстание.

Самым необходимым средством Конвент считал, как мы видели выше, поднятие стоимости ассигнаций посредством изъятия их из обращения с помощью продаж национальных имуществ. Насильственные средства были отвергнуты, Конвент еще колебался между двумя добровольными средствами – лотереей и банком. Опала Камбона заставила решиться в пользу средства, предложенного депутатом Жоанно, то есть в пользу банка. Но в ожидании того, чтобы появилась возможность осуществить этот химерический проект, который, даже если бы имел успех, никогда бы не мог поставить ассигнации альпари с металлическими деньгами, все-таки оставалось самое главное зло: разница между номинальной и действительной стоимостью. Кредитор государства или частного лица получал ассигнацию по номинальной цене, а поместить ее мог едва за десятую долю этой цены. Землевладельцы, отдавшие свои земли в аренду, получали только десятую долю арендной платы. Нередко случалось, что арендатор расплачивался за год аренды одним мешком пшеницы или откормленной свиньей.

Казна в особенности несла убытки, которые опять-таки отражались на бумажных деньгах. Она брала у плательщика ассигнацию по номинальной цене, так что, получая ежемесячно около пятидесяти миллионов, в сущности, имела их едва пять. Для пополнения этого дефицита и покрытия чрезвычайных расходов на войну казне приходилось выпускать до восьмисот миллионов ассигнаций каждый месяц. Первое, что надо было сделать впредь до действия принятых мер, это восстановить соотношение между номинальной и действительной стоимостью. Жоанно предложил опять взять мерилом ценностей металлы. Он предлагал день за днем следить за курсом ассигнаций по отношению к золоту и серебру и принимать их уже только по этому курсу. Тот, кому надо было получить тысячу франков металлическими деньгами, получал бы десять тысяч ассигнациями. Налоги, аренда, всякие доходы должны были вноситься металлическими деньгами или ассигнациями по курсу.

Но Конвент не захотел устанавливать металлические деньги мерилом всех ценностей, во-первых, по старой злобе против металлов, а затем потому, что Англия, имея много золота и серебра, могла будто бы по своей воле менять их цену и таким образом диктовать курс ассигнаций. Эти соображения были весьма ничтожны, однако побудили Конвент отвергнуть металл как мерило. Тогда Жанбон Сент-Андре предложил принять в таком качестве зерно, представляющее у всех народов главнейшую ценность. Но против этого выдвинули возражение. Бедствия войны и убытки, понесенные земледелием, значительно повысили цену хлеба в сравнении с ценами всех прочих продуктов и товаров, и он теперь стоил вчетверо дороже. По настоящему курсу ассигнаций ему следовало бы стоить только в десять раз больше, нежели в 1790 году, то есть 100 франков за квинтал, а он стоил 400 франков. Человеку, долг которого равнялся тысяче франков в 1790 году, теперь пришлось бы заплатить по денежному курсу 10 тысяч ассигнациями, а по курсу хлеба – 40 тысяч.

Депутат Рафран предложил с 30-го числа текущего месяца поднимать стоимость ассигнаций на один процент каждый день. Все немедленно восстали против этого предложения, говоря, что это банкротство, точно не было банкротством свести ассигнации на курс звонкой монеты или хлеба, то есть разом подвергнуть их потере 90 %! Бурдон, постоянно толковавший о финансах, но ничего в них не смысливший, предложил и провел декрет, запрещающий слушать какие-либо предложения, склоняющиеся к банкротству.

Однако время шло, и неприятности множились с каждым днем. Повсеместно вспыхивали беспорядки из-за недостатка в хлебе и топливе; в Пале-Рояле можно было увидеть хлеб, выставленный на продажу по 22 франка за фунт. Перевозчики на Сене требовали 40 тысяч франков за услугу, за которую прежде получали 100 франков. Отчаяние и апатия овладели людьми.