История Фридриха Великого.

   Лагерь Фридриха прикрывал от русских Бреславль и препятствовал осаде Швейдница. Здесь Фридрих хотел погибнуть со всем войском геройскою смертью, но решился продать кровь свою дорогой ценой. Неприятельский стан обнимал прусский лагерь широким полукругом и, постепенно сближая свои концы, отрезывал у него все пути сообщения. Ежечасно Фридрих ждал нападения; все предосторожности были приняты. Солдаты спали поочередно днем, а по ночам становились с ружьями на валы. Король делил с ними все тревоги и неудобства такой жизни. Часто спал он у бивачных огней на голой земле. Раз утром, после бурной ночи с проливным дождем, которую Фридрих провел в солдатской палатке, он сказал Цитену:

   -- Такого удобного ночлега я еще никогда не имел. {395}

   -- Но в вашей палатке стояли лужи.

   -- В том-то и удобство, -- возразил Фридрих, -- питье и купанье были у меня под рукой.

   Так проходили целые недели: всех волновало тревожное ожидание, но нападения не последовало. Тогда другие заботы начали мучить короля: с каждым днем иссякали жизненные припасы, лошади дохли, люди мерли, походные лазареты наполнялись больными. Открылись повальные болезни, в войске распространялось уныние, а подвозу не было. Голод и зараза действовали хуже русских штыков и австрийских пуль. С такими врагами Фридрих не привык бороться. Он заметно упал духом. Стараясь казаться веселым, ободрять солдат, он сам тосковал, проводил ночи без сна и часто изливал грусть свою в простую, бесхитростную душу Цитена. Старый гусар утешал его, как мог.

   -- Нет! -- восклицал король. -- Не обманывай меня, старый друг! Все пропало, надежды нет!

   -- Есть! -- отвечал Цитен с твердостью.

   -- Разве ты приискал нам нового союзника?

   -- Да, вон там -- над звездами небесными. Он за нас, и с его помощью мы не погибнем!

   Цитен был прав: один Бог, правящий судьбой людей, спас короля из этого тяжкого испытания. Бутурлин и Лаудон не ладили между собой. Русский фельдмаршал негодовал, что Лаудон не соединился с ним тотчас при переходе через Одер и тем подверг рус-{396}ский авангард нападениям пруссаков. Граф Александр Борисович был вельможа холодный, гордый, самолюбивый. Ловкостью и происками при дворе он сумел достигнуть фельдмаршальского жезла, ничем не прославив себя на ратном поле, и не имея даже необходимых способностей для предводителя войска. Когда императрица поручила ему начальство над армией в Пруссии, молодой великий князь, Павел Петрович, хорошо зная Бутурлина, сказал:

   -- Этот ни войны, ни мира не сделает!

   Предсказание Павла сбылось. Бутурлин хитрил, как царедворец. Он знал, что надо угодить и государыне, и наследнику. Первая ненавидела Фридриха, второй обожал его. Бутурлин строго исполнял волю императрицы до той точки, до которой простирались ее предписания, но где он должен был действовать по собственному усмотрению, там он старался угодить Петру Федоровичу. По повелению Елизаветы он соединился, наконец, с австрийцами, но когда надлежало нанести решительный удар Фридриху, он вспомнил, что императрица недужна и слаба, и что не нынче, так завтра вступит на престол Петр III. Потому, несмотря на все убеждения Лаудона, он не соглашался атаковать пруссаков в Бунцельвицком лагере. Лаудон хотел сберечь свои силы и охотно предоставил русским первую роль в этом трудном деле. Но Бутурлин его хорошо понял.

   -- Австриец хитрит, -- говорил он, -- ему хочется загребать жар нашими руками. Этого не будет!

   Когда Лаудон настаивал, доказывая все удобство и необходимость решительной битвы, Бутурлин велел ему сказать, что "если барону угодно пуститься на это отважное дело, он даст ему в подкрепление 20.000 русских". У Лаудона разлилась желчь при этом известии. По выздоровлении он начертал подробный план атаки и в нем указывал, где и как должны действовать русские. Бутурлин вспыхнул от гнева: он почел неслыханной дерзостью, что субалтерн-генерал осмелился делать предписания фельдмаршалу. Под предлогом недостатка провианта и трудного подвоза он со всей армией перешел за Одер, оставив Лаудону только корпус графа Чернышева. Лаудон не смел оставаться один перед лагерем Фридриха и также отретировался в горы. Прусская армия была спасена. Солдаты прыгали от радости, видя, что неприятель отступает, а Фридрих обнял Цитена и сказал:

   -- Ты прав! Союзник твой сдержал слово: он нас выручил!

{397}

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Конец кампании 1761 года