История Фридриха Великого.

   Между тем, пока это происходило в армии Фридриха, Цитен перед вечером вступил в битву с корпусом Ласси, поразил его и вытеснил австрийцев из деревни Синтиц. Неприятель, чтобы спастись от преследования, зажег деревню. Но это обстоятельство послужило в пользу пруссаков. Зарево пожара дало Цитену средства продолжать свои действия, несмотря на наступающую темноту. По совету Меллендорфа он велел из деревни штурмовать неприятельские батареи, а сам с несколькими полками пехоты, прикрываемой конницей, ринулся на Синтицкие высоты, овладел ими, потеснил австрийцев и несмолкающей канонадой привел их в совершенный беспорядок. Несколько австрийских полков, которые в темноте сбились с дороги, были захвачены в плен.

   Ласси сделал последнюю попытку сбить пруссаков с позиции но неудачно. Конница его была опрокинута и спасалась бегством. Сам Даун получил несколько ран и вынужден был сдать команду генералу д'Оннелю. Новый военачальник, видя совершенное расстройство армии, поспешил переправить ее через Эльбу по трем плавучим мостам, которые наскоро были наведены. {386}

   Едва рассвело, Фридрих выехал из деревни, чтобы обозреть свое войско и приготовить его к новой битве. Вдали показались всадники в белых плащах; они неслись во весь карьер прямо на него. Это был Цитен. Прискакав к королю, он отсалютовал саблей и рапортовал:

   -- Имею честь донести, что приказ вашего величества исполнен: неприятель разбит и ретировался.

   В один миг оба соскочили с коней. Король бросился обнимать Цитена, который, рыдая, упал к нему на грудь и не мог произнести слова. Потом, вырвавшись из объятий Фридриха, он обратился к своим солдатам:

   -- Братцы! -- воскликнул он. -- Король наш победил, неприятель разбит: да здравствует наш великий король!

   -- Да здравствует король! -- раздалось в рядах. -- Но да здравствует и старый Цитен, наш гусарский король! -- закричали гусары.

   Можно себе представить радость прусского войска при этом совершенно неожиданном известии. Победа Цитена, о которой не смели даже мечтать, и рана, полученная Фридрихом, снова возбудили воодушевление солдат.

   Ряд успехов последовал за Торгауским сражением. Если бы не позднее время года, король извлек бы значительные выгоды из этой кампании. В девять часов утра, когда солнце озарило всю окрест-{387}ность, пруссаки увидели себя обладателями поля сражения, покрытого десятками тысяч мертвых и умирающих, которых, однако, саксонские крестьяне и австрийские мародеры за ночь успели обобрать дочиста. Потеря с обеих сторон была так значительна, что, по-видимому, враждующие стороны не скоро могли опять приступить к новым действиям. Король лишился 13.000, австрийцы -- 16.000 человек. Войско последних ретировалось по берегам Эльбы. Ласси пошел прямо к Дрездену, д'Оннель повел свои отряды по правому берегу. За Плауэнской долиной оба генерала соединились. Фридрих преследовал неприятеля, сделал даже попытку вытеснить его из Дрездена, но проливные дожди и холод препятствовали правильной осаде. Он разместил войска свои по зимним квартирам. Австрийцы сделали то же. Русские отправились зимовать вблизи своих польских магазинов, а имперцы -- во Франконию.

   В то же время генерал Гольц действовал с успехом в Силезии. Лаудон вынужден был отступить к границам. В руках австрийцев осталась одна крепость Глац. Евгений Виртембергский, по удалении русских за Варту, ударил на шведов и прогнал их к Стральзунду. Гюльзен занял Рудный хребет и тем отрезал имперскую армию от Саксонии.

   Война с французами велась в этом году с переменчивым счастьем. Французы имели некоторые успехи, но не могли ими воспользоваться из-за несогласия своих вождей. Фердинанд Брауншвейгский, ослабленный Фридрихом, которому должен был уступить значительную часть своего войска, не мог действовать решительно. Малая война продолжалась между враждующими, без особенных выгод для каждой стороны. Вся кампания не имела важных результатов.

   Фридрих провел зиму в Лейпциге.

   Город этот в то время почитался средоточием германского просвещения и литературной деятельности. В нем жили знаменитейшие ученые, поэты и художники: король вошел в свою сферу. Здесь он мог отдохнуть душой и освежиться в беседе о науках и поэзии с отличнейшими умами Германии. Здесь сблизился он с саксонским поэтом Готшедом и с баснописцем Геллертом. Для придворных концертов король выписал из Берлина всю свою капеллу, но сам уже редко принимался за флейту. Наконец, прибыл в Лейпциг и последний задушевный друг Фридриха, маркиз д'Аржа-{388}нс. Когда он вошел в кабинет короля, Фридрих сидел на полу и кормил своих любимых собак.

   -- Как! -- вскричал он. -- Это ли страшный маркграф Бранденбургский, против которого воюют пять сильнейших держав Европы! Неприятели трепещут и ломают себе головы, полагая, что он в эту минуту замышляет новый план кампании, или пишет грозные статьи договора, или приискивает себе сильных союзников... а он -- спокойно сидит в кабинете и утешается комнатными собачками!