История Генри Эсмонда, эсквайра, полковника службы ее Величества королевы Анны, написанная им самим

- Вы - такое сокровище, - соизволила сказать на это госпожа Эсмонда, что женщина, которой принадлежит ваша любовь, не должна была бы променять ее даже на целое королевство. Я выросла в деревне, и честолюбие горожан претит мне. Меня никогда не приводил в трепет высокий сан миледи герцогини и роскошь ее нарядов, а если что-либо внушает мне страх, - добавила она с лукавым смехом, - то лишь ее крутой нрав. Я видела при дворе дам, которые чахли с тоски оттого, что ее величество не так на них взглянула, и знатных вельмож, которые охотно пожертвовали бы одну ногу ради того, чтобы украсить подвязкою другую. Подобная суетность, чуждая мне, у Беатрисы врожденное свойство, и потому она с первого дня своей службы оказалась безупречной придворной. Мы с ней точно сестры, и, пожалуй даже, она - старшая сестра. Она всегда мне твердит, что у меня бедное воображение. А я в ответ уверяю, смеясь, что она готова молиться на шестерку цугом. Нет таких доводов, которыми бы я могла излечить ее от честолюбия. Оно так же присуще ей, как мне - любовь к тишине и равнодушие к почестям и богатству. Что толку в них, Гарри, и долговечны ли они? Обитель наша не здесь. - Она улыбалась, говоря эти слова, и была похожа на ангела, лишь ненадолго спустившегося на землю. Обитель наша там, где живут праведные души и куда нет доступа нашим грехам и печалям. Помню, отец часто выговаривал мне за то, что я слишком уж уверена в ожидающем нас небесном блаженстве. Но такова моя природа, и к старости я становлюсь упрямой; люблю же я своих детей, так неужели отец наш не любит нас любовью, в тысячу раз большей? Все мы встретимся там и будем счастливы, иначе быть не может. Да, да, и вы, и дети, и мой дорогой лорд. Знаете ли вы, Гарри, с тех пор, как он умер, мне всегда кажется, что его любовь ко мне воротилась и что ничто нас более не разлучит. Быть может, он и сейчас здесь, с нами, Гарри, - я верю, что он здесь. Прощение он получил, в этом я не сомневаюсь; ведь мистер Эттербери отпустил ему грехи, и, умирая, он и сам простил других. О, сколько благородства было в этом сердце! Сколько великодушия! Я была пятнадцатилетняя девочка, почти дитя, когда он на мне женился. Как добр он был, что снизошел до меня! Он всегда был добр к бедным и сирым. - Она замолчала, потом вдруг улыбнулась особенной улыбкой, словно взгляд ее проник на небо и отыскал там милорда; потом тихонько засмеялась. Я смеюсь от радости, что вижу вас, - сказала она; - когда вы возвращаетесь, то кажется, будто вы вовсе не уезжали. - Можно записать ее слова на бумаге и сохранить их в памяти, но как передать звук ее голоса, более нежный, чем музыка?

Молодой лорд не вернулся домой по окончании кампании и написал, что должен задержаться в Брюсселе по делам службы. И точно, он в то время вел осаду некоей леди из свиты недавно скончавшейся мадам де Суассон, матери принца Савойского, каковая леди, подобно фламандским крепостям, за время войны множество раз переходила из рук в руки и принадлежала поочередно французам, англичанам и имперцам. Разумеется, мистер Эсмонд не счел уместным посвящать леди Каслвуд во все дела молодого повесы, как не упомянул ни единым словом о своей встрече с лордом Мохэном, зная, что самое имя этого человека ненавистно его госпоже. Фрэнк не любил тратить много времени и чернил на писание писем; и когда Гарри со своим генералом возвращался в Англию, он лишь написал матери несколько строк, извещая, что рана его уже почти зажила, что на будущий год он надеется отпраздновать дома свое совершеннолетие, что упомянутые дела удерживают его в Брюсселе и что все новости расскажет кузен Гарри.

Но несколько позднее, зная, как миледи любит получать письма к памятному дню 29 декабря, молодой лорд написал ей длинное и пространное послание и, должно быть, рассказал в нем об истории с лордом Мохэном; ибо, когда в один из первых дней нового года мистер Эсмонд явился навестить свою госпожу, она и Беатриса, к немалому его удивлению, обе встали, чтобы приветствовать его, а за ними и вдовствующая виконтесса, которую только что доставили в портшезе из Челси в Кенсингтон. После столь высокой чести, оказанной ему обеими леди Каслвуд, вдовствующая виконтесса, пышно разодетая и причесанная по моде времен царствования короля Иакова, которой она до сих пор упорно придерживалась, торжественно выступила вперед и сказала:

- Кузен Гарри, вся наша фамилия здесь в сборе; позвольте же, кузен, поблагодарить вас за ваш благородный поступок по отношению к главе нашего дома. - И, указав на свою рдеющую щеку, она дала понять мистеру Эсмонду, что ему предстоит насладиться поцелуем. Когда он запечатлел на одной щеке упомянутое приветствие, она подставила ему другую.

- Кузен Гарри, - дружно подхватили остальные две леди, - благодарим вас за ваш благородный поступок, - и тут Гарри окончательно убедился, что известие о лилльской встрече достигло ушей его родственниц. Ему приятно было, что они приветствуют его как члена семьи.