История Германии в ХХ веке. Том I

Такое отношение, очевидно, распространялось и на немцев, которые вовсе не считали себя национал-социалистами. Это можно проиллюстрировать на примере[42]. Франц Йозеф Шёнинг, родившийся в 1902 году, изучал экономическую историю, затем стал одним из сотрудников и, наконец, главным редактором католического интеллектуального журнала «Хохланд». Он считался явным противником национал-социалистов даже после 1933 года; по этой причине американские оккупационные офицеры назначили его после войны одним из трех редакторов-основателей газеты «Зюддойче цайтунг». Он использовал связи, чтобы избежать военной службы и чтобы в 1941 году занять должность заместителя начальника округа, сравнимую с районным администратором, в Галицком округе Генерал-губернаторства. Первоначально его назначили в город Самбор, расположенный недалеко от старой польской границы. Здесь он отвечал за «население и социальное обеспечение», включая, как он писал своей жене, «деликатное переселение евреев». С марта 1942 года он как заместитель начальника округа переехал в город Тарнополь, где также отвечал за «население и социальное обеспечение», но при этом поддерживал связь с немецкими полицейскими властями. Он также руководил украинской вспомогательной полицией, занимавшейся блокированием дорог, по которым гнали евреев, и рытьем ям во время расстрелов. За время пребывания Шёнинга в Тарнополе к июню 1943 года из Тарнопольского гетто в лагерь уничтожения Белжец было депортировано около 12 тысяч евреев. 23 марта 1942 года 630 евреев, включая детей из местного детского дома, были убиты эсэсовцами перед разрушенной синагогой в центре города.

Шёнинг по долгу службы участвовал в этих событиях: составлял списки подлежащих депортации, оцеплял транспортные пути с помощью полиции, распределял или отказывал в работе или жилых помещениях. Но он явно замалчивал свое участие в этих событиях, а также свою ответственность за них, даже когда они происходили. Шёнинг жил в Галиции жизнью привилегированного колониального чиновника. Его официальную резиденцию щедро снабжали едой, алкоголем и предметами обстановки; он ездил на охоту всегда и везде, где только мог. В поместье Мысковице, расположенном недалеко от Тарнополя, служащие канцелярии регулярно устраивали шумные вечеринки. Шёнинг не скрывал своего презрительного отношения к национал-социалистам, но поскольку администрация, которой он помогал управлять, работала, очевидно, лучше, чем в большинстве других регионов, он не испытывал никаких неудобств. Конец войны он пережил в своем охотничьем домике в Баварии, с гордостью осознавая, что никогда не воевал за Гитлера и национал-социалистов в качестве солдата.

Насколько нам известно, Шёнинг не считал себя антисемитом, наоборот: он явно помог двум знакомым евреям в Галиции, выдав им фальшивые документы, что спасло им жизнь. Ни до, ни после 1945 года он практически не высказывался о так называемых «еврейских операциях» (Judenaktionen), свидетелем которых он был ежедневно, но, очевидно, был убежден, что в силу своей внутренней дистанции от национал-социализма он следит за этими событиями как пассивный наблюдатель, даже если сам в них вовлечен. Однажды в июле 1942 года, увидев проходящих мимо его офиса евреев, которых возглавляемое им ведомство определило для отправки в лагерь смерти, он написал жене скорее случайно, чем по какой-либо еще причине: «Когда сегодня мимо меня проходили фигуры, когда я видел эти фигуры, я думал, что нахожусь во сне»[43].

Как многие немцы, Шёнинг руководствовался прежде всего желанием пережить войну целым и невредимым и либо игнорировать, либо принять неизбежные и неприятные побочные эффекты войны. Он также понимал преследование евреев как такой побочный эффект. Но, поскольку он воспринимал евреев как безвозвратно потерянных, обреченных на смерть, его собственное поведение, казалось, уже никак не могло повлиять на их судьбу. Решающим фактором здесь было то, что, как и большинство немцев, он воспринимал евреев как чужаков, не своих, и что только его собственное привилегированное положение немца защищало его от такой участи.

ПРИНУДИТЕЛЬНЫЙ ТРУД

Одним из факторов, позволивших Германии в экономическом отношении продолжать войну в течение нескольких лет после рубежа 1941–1942 годов, было использование труда иностранных рабочих. После того как часть французских и все бельгийские и голландские пленные были отпущены на свободу, весной 1940 года нацисты рекрутировали рабочую силу в Польше, а летом в Германию для принудительных работ были доставлены около миллиона французских военнопленных. Летом 1941 года в Германии работало около трех миллионов иностранцев, в основном в сельском хозяйстве и строительстве.