История Германии в ХХ веке. Том II

Неплатежеспособность – этому слову суждено было с тех пор висеть как дамоклов меч над всеми мероприятиями экономической политики в ГДР. Единственным выходом из этой ситуации была помощь ФРГ. Однако это встретило сопротивление, не в последнюю очередь в Москве. После заключения Базового договора и волны международного признания ГДР в 1970‑х годах советское правительство неоднократно и категорически выступало против дальнейшего сближения двух германских государств, поскольку видело в нем опасность возникновения особых германо-германских отношений. Руководство СЕПГ сочло политически удобным больше дистанцироваться от ФРГ, поскольку больше всего опасалось ползучей социал-демократизации ГДР, которая, как оно подозревало, и была истинным намерением, стоявшим за концепцией Бара «изменение через сближение». Этот отказ от более глубоких контактов был усилен обострившимся противостоянием блоков после «Двойного решения НАТО» и советского вторжения в Афганистан в 1979 году. Но, несмотря на эту показную политику дистанцирования, нить связи между двумя правительствами никогда полностью не обрывалась, не в последнюю очередь потому, что ракетный конфликт между сверхдержавами ярко высветил общие интересы двух германских государств. Руководство СЕПГ, однако, поддерживало тесные контакты с ФРГ в основном по экономическим мотивам. Боннское же правительство было готово оказывать финансовую поддержку ГДР, прежде всего потому, что опасалось, что эскалация кризиса может привести к беспорядкам в Восточной Германии, а затем, возможно, даже к военному положению, как в Польше. По сравнению с этим, финансовая стабилизация ГДР казалась меньшим злом, даже если она укрепляла диктатуру СЕПГ политически. Поэтому правительство ФРГ было готово выступить гарантом по обоим миллиардным кредитам и помочь ГДР выйти из острой платежной проблемы. Благодаря этим кредитам правительство ГДР получило основу для дальнейшей реструктуризации долга, поскольку оно не использовало эти деньги, а оставляло их на счетах, что свидетельствовало о кредитоспособности восточногерманской экономики. На какое-то время она была этим спасена[49].

Выказав готовность в обмен на это удовлетворить требования западногерманского правительства в гуманитарной сфере, руководство СЕПГ, наконец, превратило в иностранную валюту тот единственный обменный актив, которым оно все еще обладало: свою политику репрессий против собственного населения. За двумя миллиардными кредитами последовали демонтаж систем автоматического огня на межгерманской границе, облегчение выдачи разрешений на поездки, снижение минимального обменного курса и, наконец, разрешение на выезд в ФРГ тридцати четырем тысячам «отъезжантов» только в 1984 году. Освобождение политических заключенных и их депортация в ФРГ также следовали этому принципу.