История Гермионы [СИ, Истории 1-7]

— Мы не поняли, что ему надо, — честно ответил Гарри. — Расспрашивал о вещах, которые нам оставил Дамблдор.

— Ну… об этом можно долго гадать, — Сириус сгреб его за плечи. — Директор всегда вел себя загадочно. Нет бы прямо сказать! Ладно, пошли торт доедать!

А вечером, когда мы пробовали гасилку и пытались понять, зачем мне сказания — нет, детские сказки, о которых я никогда не слышала, но которые отлично знал Рон, — на снитче проявилась надпись. Мы узнали почерк Дамблдора: «Я открываюсь в конце». Слова пропали, как только мы их прочли…

Вот тут я была согласна с Сириусом: манера директора нагонять туман доводила до бешенства!

4

На свадьбе Билла и Флёр был, по меньшей мере, один приятный сюрприз: она пригласила Виктора. По моей просьбе — мне надо было поговорить с ним о родителях, но реакция Рона на мой наряд (к черту мантии, могу я платье надеть, в конце концов?) и явление Крама была бесценна.

— Рад видеть, — искренне сказал Виктор, когда нам удалось уединиться ненадолго. — Ты стала такая… взрослая.

— А ты намного лучше говоришь по-английски, — улыбнулась я.

— Я тренировался, — серьезно ответил он.

— Но бородка тебе не идет.

— Марии нравится, мне всё равно, — пожал он плечами. — Слушай… Твои приехали позавчера ночью. Мы пока устроили их у Марии, там большой дом, много родственников, все приезжают-уезжают, никто не уследит. Потом снимут квартиру. Думаю, работа тоже будет, мы поможем. Дантисты всегда нужны. Документы, конечно, фальшивые, но у нас на это не очень смотрят. Если что, я улажу.

— Если деньги понадобятся, я… Я лучше заранее переведу, — сказала я.

— Об этом не думай, — помотал он головой. — Они с моими родителями уже посчитали — надолго хватит, у нас дешевле жить. Что тут творится, я слышал. Если нужно еще кого-то…

— Нет, у меня тут… только волшебники остались. А мы сами справимся, — ответила я.

— Гермивонна? — негромко произнес Виктор. Он вполне мог нормально выговорить мое имя, но продолжал его коверкать, и это было мило. — Что случилось?

— Пока ничего непоправимого, — ответила я. — Не стоит беспокойства. Скажи моим, что я жива-здорова.

— Конечно, скажу. Но ты о ком-то беспокоишься, — встревоженно сказал Виктор и кивнул на Гарри с Роном: — Не о них. Его тут нет?

— И быть не может, — тяжело вздохнула я.

— Профессор? — после долгой паузы произнес он.

— Ты… как догадался? — опешила я.

— Гермивонна, я же видел, как вы танцевали, — серьезно сказал Виктор. — Я тогда подумал — было красиво. Не как мы с тобой, а… Настоящая пара, как будто давно вместе. Э-э-э… я о танце…

— Проболтаешься — ты мне больше не друг, — мрачно сказала я, оглянувшись. Вроде никто нас не слышал.

— Никогда. Слово, — негромко ответил он. — Опасно, да?

— Да. Все в опасности.

— Не плачь, — сказал он мне и обнял. — Хочешь, я скажу Марии сделать заговор на удачу? Она умеет, прапрабабушка научила. Она мне делала. Турнир, правда, я не выиграл, но тогда у нее еще плохо получалось. Маленькая и… э-э-э… не женщина. Так хуже выходит.

— Скажи, — кивнула я. — Пусть будет. Хоть немножко удачи… Я придумаю, как отдариться.

— Не надо. За такое не платят. Одно дело, когда сосед просит, чтоб у него урожай удался, а другое — человеческая жизнь. Нет… неправильно. За жизнь придется платить жизнью, своей или чужой, это верно. А заговор на удачу — он только от сердца может быть.

— Мария никогда даже не слышала об этом человеке…

— Тебя-то она знает. А раз он тебе дорог, то этого довольно… — Он посмотрел поверх моей головы. — Ну, пойдем, там уже женятся. Нехорошо опаздывать.

Церемония вышла очень красивой (хотя и малость аляповатой на мой вкус): Флёр была дивно хороша в простом белом платье! Она и так-то всегда будто светилась, а сегодня излучала сияние, окутывавшее всех, кто оказался поблизости. Девчонки — Джинни и Габриэль, подружки невесты, превратились в сказочных принцесс, а Билл будто никогда и не встречался с Фенриром Грейбеком. Впрочем, уж я-то хорошо знала, что красота лица не значит ровным счетом ничего…

— А кто вон тот, в желтой мантии? — спросил вдруг Виктор. Мы как раз решили потанцевать, и на этот раз у него получалось намного лучше.

— Это… — я присмотрелась. — Мистер Лавгуд. Отец нашей подруги. А что?

— У него на груди знак Гриндевальда.

— Тот треугольник?

— Да. Я тебе рассказывал. На стене у нас в школе.

«Мы с ним мило поболтали о Гриндевальде», — вспомнила я собственные слова. Неужели так мало времени прошло с тех пор?

— Только не лезь к нему, — предупредила я. — Он малость того… Подозреваю, он даже не знает, что это за знак, мог и свастику нацепить, и могендовид, да хоть коптский крест.

— На чужой свадьбе устраивать скандал с чужим гостем — позор, — высказался Виктор, но настроение у него заметно испортилось.

Верно, он же говорил, что Гриндевальд убил его деда! И откуда Лавгуд выкопал этот знак?

И вдруг, когда я присела отдохнуть, явился незнакомый Патронус и голосом Кингсли произнес:

— Министерство пало. Скримджер мёртв. Они приближаются.

* * *

Разумеется, началась паника, как тогда, на Кубке мира: все аппарировали кто куда, защитные чары пали.