История Герока

— Нет, не он сотворил из меня берсеркера, но его смерть сделала меня таковым. Когда я увидел его мёртвым, лишённым жизни ради потехи толпы и высокородных господ то меня охватила ярость, которая просто выжгла мою душу, и теперь там пустота. Уверен, что Фламм предвидел моё будущее, поэтому и оставил мне свой меч в наследство, — Герок повернул меч так, чтобы Ланн получше мог разглядеть его. — У этого меча есть своя история как он появился на свет, тебе она понравиться, расскажу при случае.

— Меч из чёрного металла что падает с небес, — Ланн осторожно дотронулся пальцем до него. — Говорят что такого металла нет на земле, и оружия из небесной стали всего несколько штук.

— Секира орка, что вышел биться против меня, была третьим оружием подобно моему мечу которое довелось видеть.

— Да что вы? — поразился Ланн. — А где вы видели ещё одно такое?

— В Проклятых землях, — коротко ответил Герок и замолчал глядя на то, как алеют угли костра.

Ланн не мог долго выдерживать молчание — Господин Герок, а вы уверены в том, что дракон прилетит?

— Да.

— Отчего?

— Он желает мести атланту, к тому же хочет принести упокоение своему собрату.

— Собрату? А, — догадался Ланн. — Тот проклятый дракон, — Герок кивнул. — Поверить не могу что вблизи увижу дракона, мастер Мордрук так желает этого, больше всего в жизни! — воскликнул мальчишка.

Ланна ещё интересовало кое-что из жизни Герока, он крепился, но не мог выдержать — Господин Герок. А почему вы так любите смотреть на огонь?

— Это единственное что напоминает о том, что когда то у меня была семья. Я не помню какой она была, не помню лиц родителей и были ли у меня братья или сёстры. Но когда я смотрю как горит огонь, то вспоминаю домашний очаг и из памяти всплывают силуэты матери и отца.

— Какие они? — тихо, с придыханием спросил Ланн словно опасался что его слова разрушат образы Герока.

— Их нет в моей памяти, и как ни стараюсь не могу вспомнить ни цвета глаз, ни морщин на лице. Единственное в чём уверен, так в том, что они любили меня.

Ланн молчал, горький комок подкатил к горлу, он сам не помнил своих родителей, в Башне Знаний ему сказали что нашли его одного на обочине дороги, сразу после трагичных дней Великого Землетрясения, кто были его родители и что с ними стало Ланну теперь никогда не узнать. Поэтому он и прикипел душой к своему наставнику Мордруку.

— Главное, вы знаете что они вас любили господин Герок, — решительно заявил послушник. — Остальное не важно, — и засмущавшись своих слов, быстро поднялся и скрылся в темноте.

Герок перевёл взгляд в небо, на ночное небо полное красивых звёзд. Они всегда манили его взгляд, даже сейчас Герок думал не о предстоящей битве, он любовался небесными красавицами. К битве он готов всегда.

Глава 28

Тот кто находит упоение в бою, кто ощущает азарт бурлящей крови во время битвы, кто с лёгкостью лишает жизни не задумываясь о сущем, опасен. Но опасней всего те, кто равнодушен к смерти, как к своей, так и к чужой. Они несут на себе печать девяти тёмных кругов, таковых людей необходимо всегда держать в узде.

Жрец алтаря Жизни Макром.

И вот он, час наступающей битвы, все на ногах, все знают, что от возможной смерти отделяют жалкие мгновения. Многотысячная армия пришла в движение, разом облачившись в доспехи и проверяя оружие, катапульты подтащили поближе к частоколу, маги собраны, сегодня их умение повелевать стихиями сгодиться как никогда. Орки готовы в мрачной решимости броситься на армию проклятых чуть ли не в одиночку и прорубить путь до тёмной башни. Перед рассветом Орша навестил Герока. Они молча сидели и смотрели как догорает костёр, как наступает рассвет, как золотистые лучи настойчиво пробиваясь сквозь уходящую ночь освещают землю. Много раз они вот так сидели у костров, встречая рассвет или провожая закат. Затем Орша поднялся, подошёл к Героку, протягивая руку.

— Когда битва кончиться, и Герок хочет ехать со мной в страна орка, Орша считать честь, что Герок ехать с ним.

Вольный воин пожал руку как принято у орков, не пожимая кисть руки, а за локоть — Будем путешествовать вместе как всегда.

Орша кивнул, улыбка разлилась на широком суровом лице, они обнялись и король орков вернулся в свой лагерь готовиться к битве. И вот теперь когда напряжение наросло, люди и орки уже томились в ожидании боя, страх начал отступать, уступая место нахлынувшему чувству предвкушения битвы.

— Пора мой король, — произнёс Гарольд, на нём доспехи его рода, тяжёлые, отлично скованные, на груди изображения горного медведя.