История города К.

Волдырёв вообще принадлежал к тому типу провинциальных политиков, которые берутся за десять дел разом, напускают на себя крайне важный вид и готовы управлять чем угодно и кем угодно в любое время дня и ночи. В противоположность Дрынникову, которого всё чаще одолевала меланхолия, он был кипуч до ужаса. В городском Совете Волдырёв числился уже ветераном и был одним из участников легендарного заговора против мэра Цап-Царапина. Отыскать его по рабочему телефону было совершенно невозможно, трубку всегда брала помощница. Мобильный телефон Волдырёв или терял, или менял раз в два-три месяца. Его прошлая жизнь была сравнительно мало изучена. Говорили, что имела место какая-то купля-продажа каких-то товаров народного потребления (сколь успешная и масштабная, неизвестно). Во всяком случае, в Совет он избирался как независимый публицист. При этом сколько-нибудь заметных публикаций за ним не числилось.

Так вот, этот муниципальный советник привёл Борису Минаевичу и реального спонсора, и политическую союзницу. Спонсор тоже был из числа муниципальных советников, но до поры до времени себя не афишировал. А союзницей оказалась Галина Арчибальдовна Халявцева. Она просто горела желанием расквитаться с городской избирательной комиссией и всеми, кто стоял за её (комиссии, разумеется) махинациями.

С Волдырёвым, правда, Галина Арчибальдовна была одно время на ножах, прямо в зале заседаний называя его дурачком. Но… кто старое помянет, тому глаз вон. Компаньоны ударили по рукам, а не оправдавшему ожиданий Шмусеву без лишних церемоний указали на дверь.

Выборы мэра, между тем, подошли к зениту. Загнанный Молодцов передвигался со встречи на встречу, как в бреду. Бредом всё чаще отдавали и его высказывания. Прочие кандидаты, не питая особых надежд, вели себя по принципу «Не догоним, так согреемся!». Огонь своей критики все они, естественно, направляли на Дмитрия Ивановича. (На кого же ещё его было направлять?) Момент для атаки был исключительно благоприятный.

Атака началась абсолютно неожиданно для политтехнологов Молодцова. В один и тот же день в каждый почтовый ящик каждой крыжовинской семьи легла газета, отпечатанная красной краской. С её страниц к народу взывала депутат Халявцева. По её словам, кандидата лучше и краше Бориса Минаевича здешняя земля ещё не рождала. Только он, по мнению Галины Арчибальдовны, мог создать подлинно честную и справедливую власть, привести в неё профессионалов.

На этих же страницах излагались многочисленные обвинения в адрес Молодцова (самое мягкое из них – в запойном пьянстве). Тут же некий врач Эскулапов констатировал, что у Дмитрия Ивановича под воздействием веселящих напитков уже начался необратимый процесс распада личности. В подтверждение цитировались отдельные фразы, произнесённые перед избирателями.

Газета от Галины Арчибальдовны здорово повлияла на умы крыжовинцев. Своими призывами не платить за вывоз мусора и канализацию «бабушка революции» нашла отклик во многих сердцах. Сформировался контингент, готовый за неё в огонь и в воду. Поэтому любое слово Халявцевой (а тем более, печатное) производило колебания общественной почвы.

Соперники поменять тактику не смогли. Только чаще стали крутить песню в исполнении Дмитрия Ивановича. В пику песне появившийся на экранах Борис Минаевич коротко и понятно говорил о честности и порядочности. О том, что чиновники всех мастей заелись и перепились, и пора призвать их к ответу. Произнося такие слова перед камерой, крыжовинский патриот сильно нервничал, но Волдырёв сумел убедить его, что на самом верху всё поймут правильно и не обидятся.

В последнюю пятницу перед выборами генерал-губернатор опять созвал экспертный совет. Приглашённые социологи мялись и жались, пока Мироедов не повысил на них голос. По всем замерам выходило, что Дрынников почти нагнал Молодцова, и разрыв продолжает сокращаться. Рейтинг же Дмитрия Ивановича устойчиво стремился вниз.

Генерал побагровел. К отчету был затребован Барабулько, приготовиться велели начальнику телевидения. Доцент тоже мялся и явно избегал смотреть в глаза. Из его путаных объяснений следовало, что при научных исследованиях неизбежны погрешности и, вообще, голосование всё покажет. Начальник телевидения, недолго думая, прикрылся коллективными решениями главного штаба.

Григорий Владимирович посмотрел на экспертов долгим взглядом, от которого ученым мужам сделалось не по себе. Встал, застегнул пиджак и произнёс только одно слово: «Посмотрим». И тихо прикрыл за собою дверь.