История государства инков

Матрона, видя, что и она и вся ее родня, без какого-либо исключения, также подвергаются той же самой опасности, вышла со всей поспешностью в сопровождении других женщин всех возрастов, не согласившись, чтобы с ними пошел хоть один мужчина, и пошла навстречу инке, которого она нашла почти в двух лигах от Каса-маркильи. И, распластавшись у его ног, с великой храбростью и решительностью она сказала ему: «Единственный господин, куда ты идешь? Разве ты не видишь, что гнев и ярость толкают тебя на разрушение провинции, которую твой отец завоевал и присоединил к твоей империи? Ты разве не замечаешь, что идешь против своей же доброты и милосердия? Ты не думаешь, что завтра тебе будет тяжело из-за того, что сегодня ты не сдержал свой гнев и свою ярость, и не пожалеешь ли ты о том, что было сделано? Почему ты не вспомнишь о своем прозвище Вакча-куйак, что значит любящий бедных, которым ты так гордишься? Почему ты не испытываешь жалость к этим обедненным разумом, хотя и знаешь, что это самая большая из всех бедностей и из любой нищеты человека? И, хотя они не достойны этого, вспомни о своем отце, который завоевал их, чтобы они были бы твоими. Вспомни о себе самом, что ты сын Солнца; не позволяй, чтобы несчастье, порожденное твоим гневом, запятнало бы великую славу твоего прошлого, настоящего и будущего за то, что ты применил бесполезное наказание, пролив кровь людей, которые уже покорились тебе. Смотри, ведь, чем страшнее были преступление и вина этих ничтожеств, тем больше будут сиять твои мягкость и милосердие. Вспомни, что все твои предки отличались этими [качествами] и как они гордились ими; смотри, ты же вся их сущность. Я умоляю тебя, зная, кто ты есть, простить этих бедных, а если ты не окажешь мне честь, уступив этой просьбе, по крайней мере уступи мне [в другом] — пусть я буду первой, на кого обрушится меч твоего правосудия, чтобы я не видела полного уничтожения своих [родичей], ибо я также урожденная этой провинции, которая так разгневала тебя».

Сказав эти слова, матрона умолкла. Остальные индианки, которые пришли вместе с ней, подняли жалобный крик и плач, множество раз повторяя прозвища и имена инки, говоря ему: «Единственный господин, сын Солнца, любящий бедных, Вайна Капак, будь милосерден к нам и к нашим отцам, мужьям, братьям и сыновьям».

Инка долго пребывал в удивлении, обдумывая суждения мамакуны, а так как к ней присоединились другие индианки, призывы и плач которых молили о том же, он, испытывая к ним жалость и усмиряя своей природной мягостью и милосердием пламя своего справедливого гнева, подошел к [своей] мачехе и, подняв ее с земли, сказал: «Тебя справедливо считают маманчикой — это означает всеобщая мать (он хотел [этим] сказать моя мать и мать всех своих),— ибо ты смотришь так далеко и заботишься о том, что оказывает мне честь и что достойно памяти величия моего отца; я тебе весьма и очень благодарен, ибо нет сомнения в том, как ты сказала, что завтра мне будет тяжело из-за того, что сегодня я поддался своей ярости. Ты действительно выполнила долг матери в отношении своих, потому что столь успешно выкупила их жизни, и спасла их селения, и для всех нас оказалась такой доброй матерью; сделаю то, что ты приказываешь, и подумай, может быть, есть еще что-то, что ты должна приказать мне. Возвращайся в добрый час к своим, и прости их от моего имени, и окажи им любую другую милость и любезность, какую ты сочтешь нужной, и скажи им, что им следует отблагодарить тебя, а чтобы они лучше убедились бы в том, что они прощены, ты возьмешь с собой четырех инков, моих братьев и твоих сыновей, которые пойдут без воинов, а только с нужными министрами, чтобы привести их к полному миру и доброму правлению». Сказав это, инка повернул свое войско, приказав ему шагать в сторону побережья, согласно своему первоначальному намерению.

Чачапуйпы так поверили в то, что совершенное ими было преступлением, и в милосердие инки, что с тех пор были всегда верными вассалами, а в память и в знак почтения того великодушия, которое было проявлено к ним, они окружили изгородью место, где случилась беседа мачехи со своим пасынком Вайна Капаком, чтобы оно охранялось бы как священное место (поскольку на нем произошел столь великий подвиг) и никто, ни человек, ни зверь, ни даже птица, если это было бы возможно, не ступали бы там ногой. Они поставили вокруг него три изгороди; первая — из очень хорошо отполированного камня, вторая — из неотесанного камня, чтобы она защищала бы первую; третью изгородь построили из адобов, чтобы она защищала две другие. Сегодня кое-где все еще видны их развалины; они бы простояли много веков — так хорошо они были построены, — однако этого не захотела признавать [человеческая] алчность, ибо, разыскивая в подобных местах сокровища, она обрушила на землю все стены.

Глава VIII БОГИ И ОБЫЧАИ НАРОДА МАНТЫ, И ЕГО ПОКОРЕНИЕ И ПОКОРЕНИЕ ДРУГИХ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ВАРВАРСКИХ НАРОДОВ