История греческой литературы Том I

Пользуясь образами древних преданий для отклика на вопросы современной политики, Эвэипид кое-где ради этого выходит из рамок драматического действия. Так, в "Просительницах" появление фиванского посла, презирающего народ, дает повод афинскому царю Тезею в длинном споре восхвалять достоинства демократии (ст. 399-597). Для развития действия этот спор вовсе не нужен. Тезей заявляет, что "из трех частей граждан богатые стремятся только к умножению своего богатства и потому бесполезны; бедные завидуют богатым и, обманутые речами своих злых руководителей, направляют свои жала против имущих; только средняя часть граждан спасает город и сохраняет порядок, установленный городом" (ст. 238-245). Эта точка зрения впоследствии была развита в трудах Аристотеля по политике.

Тираннию, желать которой может лишь безумец ("Гераклиды", ст. 423), Эврипид считает признаком варварского строя. Особенно красноречиво ополчается против тираннии Тезей в "Промительницах" (ст. 429 слл.). Юный Ион понимает уже, как тяжко быть тиранном, которому приятно иметь друзьями дурных людей и который ненавидит людей добродетельных, боясь быть убитым ("Ион", ст. 623-628).

В одном отрывке из трагедии "Плисфен" заключается совет — не давать всей власти народу, но в то же время не выгонять из города человека, преданного народу, однако не возвеличивать его слишком, потому что это небезопасно: как бы из гражданина не вышел жестокий тиранн; дурные люди, благоденствующие в городе, составляют его недуг. Эврипид осуждает и тот порядок, при котором краснобаи могут всем вертеть, обращая своими речами все в свою пользу (Просительницы, ст. 412 сл.). Образ вождя народа, так ярко воплощенный в лице Тезея в "Просительницах", во всем существенном, в частности в отношении к другим государствам, больше всего напоминает Перикла, задачей которого являлось сохранение и укрепление положения, занятого Афинами. Это, вместе с тем, не позволяет принять точку зрения тех толкователей, которые видели в Тезее Эврипида сходство с Алкивиадом. А. Бек, наоборот, считал, что введенное в эту трагедию порицание демагогов и болтунов (ст. 908) направлено как раз против Алкивиада. Речь Тезея к Адрасту несколько напоминает ту часть речи Никия (см. Фукидид VI, 12), где он порицает воинственное честолюбие Алкивиада, так что у Фукидида можно видеть как бы переложение в прозе стихов Эврипида. Не давая достаточных оснований для выводов о времени постановки "Просительниц", это сходство, однако, лишний раз подчеркивает связь творчества Эврипида с современной ему политикой.

Трагик Франц Грилльпарцер (1797-1872) основную черту творчества Эврипида видит в его откликах на современные ему политические события. Так указание на связь Афин с Фивами в "Безумном Геракле" (ст. 1921) должно было иметь особенное значение во время Пелопоннесской войны.

В "Оресте" называется безумием то, что творит разгневанный народ (ст. 695-703).

В драме сатиров "Автолик" кто-то говорит, что величайшее зло причинили Греции атлеты, и настаивает на том, чтобы победными венками награждали мудрых и добродетельных мужей, приносящих пользу государству.

Эврипид видит величайшее зло в рабстве. Рабы часто бывают лучше своих господ, и это имя не должно порочить хорошего раба; постыдно только их название, а душа у многих из них более свободна, чем у нерабов. Рабу приятно служить хороним господам, а господам — иметь благорасположенного раба.

Богатство творит много несправедливостей, потому что человек, часто самого низкого происхождения, благодаря богатству, попадает я число первых людей.

Постоянно касался Эврипид вопроса о положения жены в семье, о желательных ее свойствах. От трагедии "Критянки" дошло двустишие: "Женитесь, женитесь, а затем умирайте или от зелий жены, или от ее. коварства". Только дети — надежная опора.

Однако в трагедии "Эномай" кто-то высказывает сомнение: что лучше — иметь детей или жать бездетным? Есть несчастные и среди тех, у кого нет детей, но не счастливее их и те, у кого есть дети; дурные дети — злейший недуг; но если они родятся добронравными, то это великое несчастье: они доставляют родителю огорчение тем, что с ними может случиться [680] что-нибудь дурное. Но Андромаха говорит, что "дети — душа для каждого". [681] В "Алкестиде" ярко подчеркиваются заботы матери о детях.

Создав в Гермионе ("Андромаха", ст. 147 слл.) образ жены, гордящейся принесенным из дому богатством (прообраз жены с богатым приданым в комедии — dotata uxor), Эврипид и в других местах не раз отмечает вредные стороны такого неравного брака. Он хвалит брак между "средними людьми", основанный на взаимном сочувствии. Пелей в "Андромахе" подчеркивает преимущество хорошего, хотя и бедного, зятя перед богатым негодяем (ст. 639-640). В одном обширном отрывке из какой-то трагедии женщина упорно борется с отцом, заставляющим ее променять хорошего и любимого ею, но бедного мужа на богача. Образ действий Алкестиды, а в то же время и Медеи, отчасти объясняет слова Электры (Электра, ст. 265), что мужей женщины любят больше, чем детей.