История греческой литературы Том I

Трагедии Сенеки "Медея", являющаяся самостоятельной переработкой эврипидовского сюжета, послужила источником для обработки предания о Медее большому числу драматургов новой Европы. Ср. "Медею" Корнеля и др. Медею гонят Фурии выступавшие в одной из пантоним кровавой трагедии Нортона и Сэквиля "Горбодук", поставленной в Лондоне в 1560 г. написанной по образцу Сенеки.

Гораздо больший интерес представляет "Золотое руно" Ф. Грилльпарцера (1821), которого увлек и характер самой Мелен и сближения предания о роковом влиянии золотого руна с тем знчением, какое немецкая мифология уделяет кладу Нибелунгов. Отсюда трагедия Эврипида разрослась у Грилльпарцера в целую трилогию: 1419 стих в Эврипиде разбухли до 4675; притом только третья часть ее совпадает по содержанию с трагедией Эврипида, а действие двух первых происходит на родине Медеи и рисует противоположность нравов диких жителей Колхиды и грехов; отсюда выводится и причина рокового разрыва Медеи с Ясоном. Красками современной романтики обрисован чарующий образ невесты Ясона царевны Креусы, ласково и сердечно относящейся к Медее, которую она учит музыке надеясь этим перевоспитать ее дикую природу. Почувствовав себя среди греков совсем одинокой, Медея с ужасом видит, как и ее родные дети отдаляется от нее и начинают горячо любить ее соперницу. Тогда ненависть к Ясону она переносит и на детей и убивает их за сценой. Это отступление ее немецкого поэта удачно объясняет преступление Медеи, с которым в противном случае трудно было бы примириться нравственному чувству нового зрителя. Сделав из Ясона типичного носителя "мировой скорби", Грилльпарцер в конце трилогии оставляет его наедине с Медеей. Ясон жаждет смерти, но Медея напомниает ему, что есть бедствия тяжелее смерти, это — "жизнь среди страдания", и покидает его навсегда со словами "Перенося, терпи и искупай".

Выбросив из состава древнего предания все волшебные принадлежности вроде колесницы с драконами, Грилльпарцер приблизил эту драму к современным настроениям и вместо сказочных образов показал страждущих людей. Вся его переработка, полная блестящих поэтических красот предоставляет собой ценную попытку переложения Эврипида в стиле господствовавшей тогда романтики. В то время как две первые части трилогии живут лишь в виде книги для чтения, последняя — "Медея" заслуженно пользовалась прочным, успехом на сцене.

Из более поздних обработок этого предания можно указать на трагедию Катюлла Мендеса; у него взятые у Эврипида и Сенеки подробности окрашены насмешливой вольтеровской иронией к искажены эротическими настроениями писателей школы Бодлэра; укажем еще на попытку Станислава Выспянского в трагедии "Проклятие" (1901 г.) перенести содержание "Медеи" в среду карпатских крестьян, где гибнут на костре дети, прижитые ненавистным для крестьян ксендзом от гордой девушки.

Трагедия Сенеки "Федра", восходящая к "Ипполиту" Эврипида, переполненная всеми тонкостями риторики, оказалась более близкой ко вкусам новой Европы, отчасти потому, что в ней гораздо больше простора для игры актрисы. Через трагедию Сенеки нянька Федры проникла в литературу Возрождения, например в первый психологичеческий роман новой литературы, как назвал А. Веселовский "Фиаметту" Боккаччо, где и целые сцены и отдельные речи няньки, верной пособницы в любви Фиаметты, взяты из античной трагедии, только без ее смертельного конца.[707]

Особенная слава выпала на долю трагедии Жана Расина, написавшего в 1667 г. "Андромаху"; во втором предисловии к ней автор указывает на зависимость его трагедии от второй песни "Энеиды" Вергилия и оправдывает свою свободу в обработки предания ссылкой на те вольности, какие, на его взгляд, позволил себе сам Эврипид в трагедии "Елена". Расин выкинул из трагедии Эврипида Менелая, введя Пирра, царя Эпирского, и друга Ореста, Пилада, а также снбдив наперсницей не только Гермиону но и Андромаху, что уж совсем не подходит к ее положению.

Очень удачна поправка Расина, заставившего Андромаху скорбеть о гибели своего сына от Гектора. а не от Пирра. Расин хочет представить Андромаху только как жену Гектора, так трогательна обрисованную Гомером. "Я сомневаюсь, чтобы слезы Андромахи тронули так моих зрителей, если бы она проливала их за другого сына, а не за того, которого она имела от Гектора. Она не должна любить ни другого мужа, ни другого сына".

В 1671 г. Рясин пишет "Ифигению" (в Авлиде); в предисловии он снова оправдывает свои отступления от Эврипида, находя у нею много слишком нелепого и невероятного для своего времени.