История Грузии

Император возвратился в Констан[т]инополь, а Алп-Фарслан, опустошив Армению, вступил в пределы Иверии. Царь Георгий, устрашась сего завоевателя, сокрылся в Кавказских горах. /160r/ Султан, не находя нималого сопротивления от иверцов, послал полководца своего Джакуса для порабощения Карталии и Имеретии. Жители сих областей с покорностью преклонились под иго чужеземцев. Но свирепость турков не могла быть сим укрощена. Опустошения и хищничества обременили Карталию и Имеретию. Но дукс кахетинский Агсартан, приняв магометанский закон, вступил с султаном в благоприятные сношения и сим избавил Кахетию от предстоящих бедствий. По таковом опусто/160v/шении Иверского царства Алп-Фарслан возвратился в Персию и скоро умер. Царь Георгий, избавившись от лютости турков, видел свои владения поверженными в ужаснейшие бедствия, которых началом было действие природы. В течение целого года продолжалось тогда повсеместное в Иверии землетрясение с столь сильными напряжениями, что не только огромные здания, церкви, и крепости разрушились, но во многих местах горы и скалы разверзлись. Грузинские летописцы упоминают, что два и три раза в месяц /161r/ возрождались[315] такие сотрясения земли в пределах иверских владений. В скором времени по прекращении сих бедственных происшествий царь Георгий умер и на престол иверский возведен был сын его Давыд.

§ 95.

В имеретинском монастыре, называемом Гелате, возложена [была] корона на царя Давыда, ибо иверских царей иногда короновали в Мцхете, а иногда в Гелате. Иверия, разоренная Тургул-беем, опустошенная Алп-Фарсланом и разрушен/161v/ная землетрясением, не могла приведена быть скоро в устроенное состояние и царь Давид, будучи в самых юных летах, еще не мог употребить в действие способностей, которыми одарила его природа. Но иверцы, видя раскрывающимися изящные качества юного их царя, исполнены были надеждою, что все претерпенные ими бедствия сокроются в забвении, когда царь достигнет совершенных лет. События показали сколь основательна была надежда народа. Но прежде совершения оной иверцы обременены были ужасней/162r/шими[316] свирепостями турков.

Мелик-шах, сделавшись обладателем по смерти Алп-Фарслана, вступил[317] в Иверию с многочисленными войсками и истребил все, что ни встречала его лютость. Овладев крепостью Самшвильде и столичным городом Тифлисом, сей свирепый турок, для продовольствия многочисленной толпы подвластных ему хищников и грабителей, преобратил в пустыню владения иверских царей. По истреблении всего, что оставалось от насильственных расхищений Тургул-бея и Алп-Фарслана, /162v/ Мелик-шах вышел из Иверии, оставив часть войск своих в Самшвильде и Тифлисе.

Между тем, как иверцы страдали в толь жестоком порабощении, царь Давид достиг совершенных лет и, скрываясь в безопасных местах от свирепых неприятелей, нашел в достохвальных своих качествах способы к облегчению бедственной участи своих подданных. Благоразумие, проницательность, мужество и щедрость, изящные его свойства ободрили иверцев, поверженных в отчаяние. Он, собрав войска из рассеян/163r/ного своего народа и предводительствуя оными благоразумно и неустрашимо, изгнал турков из пределов Иверии.

Мелик-шах, узнав о потерях, претерпенных турками, оставленными в иверских владениях, послал полководца своего Саранга с двумястами тысяч войск для истребления иверского народа. С неизъяснимым остервенением и зверскою мстительностью турки под начальством Саранга приступили к пределам Иверии, но царь Давид бестрепетно противостал сим /163v/ многочисленным неприятелям. В сражении, в котором любовь к отечеству употребила все усилия свои для преодоления алчности к завоеваниям, турки претерпели величайшую потерю и, быв рассеяны, обратились в бегство. Таким образом, царь Давид спас Иверию от конечной гибели. Но Мелик-шах, раздраженный неудачею Саранга и сопротивлением иверцев, вознамерился идти немедленно сам на подкрепление побежденным. Смерть пресекла его умыслы, а завещание его /164r/ — быть по нем младшему сыну его Магомеду наследником турецких владений — произвело междуусобные волнения в народах, им покоренных. Ни один из старших[318] сынов сего султана не хотел повиноваться младшему своему брату.

Во время таких возмущений великое число турков, прибегших в Иверию с своими семействами, поселились по берегам рек Куры[319], Иоры и Алазани. Сии пришельцы начали хищничеством и разбоями беспокоить иверцев. Но царь Давид, при всем истощении сил /164v/ своего народа, претерпевшего ужасные бедствия и умалившегося от столь частых смятений, еще в бодрственности своей нашел способы к охранение своих владений, истребил большую часть чужеземцев, поселившихся в Иверии, и оставшихся изгнал устрашением.