История Грузии

Первого из своих приверженцев, по имени Новруза[387], он поставил эмиром во всех своих владениях и в особенное распоряжение поручил ему Иверию. Новруз[388], получив такую власть, начал поступать жестоко и утеснять народы, особливо иверцев. Обременив царя и его подданных величайшими налогами, /200r/ он дерзнул на разрушение храмов божиих. Тягостные его насилия принудили иверцев прибегнуть с жалобою к Казану. Новруз был обвинен в злоумышленном утеснении народов, клонившемся к произведению мятежей против шаха и, по приказанию Казана, [была] отсечена ему голова.

Избавив Иверию от насилий жестокого своего наперстника и неприятеля, шах Казан приказал царю Давиду прибыть к нему в Персию. Толь неожиданным требованием царь приведен был в /200v/ недоумение, и всегда сохраняя в мыслях своих бесчеловечный поступок Аргуна c отцом его Димитрием Пожертвователем, пренебрег приказанием шаха, а для своей безопасности отправил посланника к султану Оркану, сделавшемуся тогда могущественным в областях, прилежащих к Персии.

Шах Казан, раздраженный непокорностью царя Давида, призвал к себе Георгия, младшего брата его, и отдал ему иверские владения в полную власть с титлом царя. Султан Оркан не оказал /201r/ нималой помощи Давиду; иверцы, боясь шаха, начали повиноваться одному Георгию. Таким образом, царь Давид принужден был оставить престол своему брату и скрываться в Арагвской[389] провинции, в которой есть места, укрепленные природою и неприступные для неприятелей.

По некоторым несогласиям, средний брат обоих царей Вахтанг[390] удалился к шаху Казану. Персидский владетель, усмотрев в нем достоинства, поставил его царем в Иверии, а Георгия лишил /201v/ всего: “Не прилично, — сказал Казан, — старшему брату быть в повиновении у младшего”. По приказанию шаха, Вахтанг[391] возвратился в свое отечество и вступил в правление делами царства. Братья его Давид и Георгий, поставленные прежде его царями, принуждены были жить в скрытности. Однако Вахтанг[392] во всех важных делах имел совещания с Давидом, старшим своим братом, и ничего не предпринимал без его согласия.

/202r/ При столь скорой перемене царей, хотя не происходило внутренних смятений, однако трудно было предотвратить[393] беспорядки, которые бывают последствием разномыслия правителей народов. К счастию иверцев Вахтанг[394] утвердился на престоле. Добродетели сего царя, внушенные и запечатленные верою, соделались основанием благоустройства в иверских владениях. Шах Казан умер. Иверцы почли себя безопасными от смятений, производимых его властитель/202v/ством, но смерть сего тирана была столько же пагубна для Иверии, как его жизнь. Хорбат, сын его, сделавшись шахом, призвал к себе царя Вахтанга[395] с иверскими войсками для укрощения мятежей, возникших в Гиляне.

Сия персидская провинция наполнена лесами и болотами. Жители, зная, местоположение своей страны, твердо сопротивлялись шаху и убивали всех, которые вступали в их пределы. Хорбат, потерпев важный урон без малейших /203r/ успехов в своих намерениях, но раздраженный сопротивлением мятежников, приказал царю Вахтангу[396] напасть на гилянцев с иверскими войсками. Навык сражаться в местах, наполненных лесами и болотами, доставил иверцам победу над гилянцами. Царь Вахтанг[397], предводительствуя своими войсками и ободряя их примером своего мужества и неустрашимости, овладел Гиляном и сим прекратились народные возмущения. /203v/ Шах Хорбат, одарив его многими драгоценными вещами, позволил ему возвратиться в Иверию.

С твердою надеждою пребыть в спокойствии по оказании услуг шаху, царь Вахтанг[398] спешил в свои владения. Но тираны легкомысленны. Хорбат велел возвратить с пути царя и войско его по совету своих наперсников, которые ухищрениями своими преклонили его к тому, что он решился принудить иварского царя и весь его народ к перемене /204r/ вероисповедания. Увидев царя, Хорбат сказал: “Храброму царю, управляющему храбрым народом, должно иметь магометанскую веру”. “Я родился в христианстве, — отвечал царь, — и умру христианином. Каждый из моих подданных столько же не поколебим, как я сам, в соблюдении веры своих предков”.

Хорбат, раздраженный ответом царя Вахтанга[399], велел подвергнуть его жесточайшим мучениям, в которых прекратилась жизнь сего добродетельного /204v/ порфироносца, а войска иверские заключены были в разных укрепленных[400] местах посреди Персии. Тиран не был сим удовлетворен. Он приказал одному из своих наперсников вступить в Иверию, разорить церкви и употребить все жестокости для обращения иверцев в магометанство. Смерть пресекла пагубное намерение злодея.

Султан Олджад, называемый европейскими историками Алжи-Абул, заступив /205r/ место Хорбата, освободил иверцев, присланных в заточение, и строго запретил беспокоить иверский народ принуждениями к перемене веры. Таким образом, Иверия избавлена была от волнений, которые могли повергнуть сию страну в ничтожество по разрушении православия.