История Грузии

По смерти Русуданы никого [не было] в Иверии из царского поколения для принятия престола, и ноины начали управлять народом самовластно. Первою жертвою их тиранского властительства соделались иверские вельможи. По злодейским доносам, они уловили триста иверских вельмож, велели снять с них одежду, намазать их медом и поставить несчастных пред /184v/ солнцем в знойный летний день для претерпения уязвлений от насекомых. Невинные страдальцы подвержены были жесточайшим мучениям, но князь Дадиан Цотне избавил соотечественников своих от столь мучительной смерти. Цотне, сняв с себя одежду и намазав тело свое медом, стал вместе с осужденными. Таковой поступок князя Цотне привел ноинов в недоумение. Они имели полную к нему доверенность, во многих случаях испы/185r/тали его расположение к их выгодам, и тогда, призвав его, спросили: для чего он самопроизвольно подвергает себя мучениям, какие претерпеть осуждены одни виновные в злоумышлениях? “Соотечественники мои, — отвечал Цотне, — столько же невинны пред вами, как и я. Но вы их осудили на жесточайшую смерть. Я не хочу жить, видя страждущих невинно от пагубной клеветы и бедственную их участь разделю с ними, в утешение несчастных при конце их жизни”. /185v/ С удивлением великодушию Дадиана Цотне, ноины освободили вельмож, осужденных ими тирански и слепо.

Во время сие, по повелению Мангу, ноины сделали[352] ревизию народа и наложили тяжкую дань: по 60-ти пиастров с каждого дому или двора, да по рублю с каждого дому в городах. Последняя сия подать называется и доныне мали. Дань же наложена была совокупно на Армению и на Иверию, почему от тяжкой сей дани народ столь был доведен до крайности, что начал питаться саранчою, о чем упоминают /186r/ армянские историки Малахия и Кириакос.

После такого происшествия иверцы оросили Мангу об избрании царя для управления их страною, представив ему, что сын царя их Георгия-Лаша[353] Давид находится в Кесарии, а Давид, сын царицы Русуданы, живет при его Дворе, а кроме них никого нет из царского поколения. Мангу оказал снисхождение на просьбу иверцев. Он призвал к себе из Кесарии царевича Давида и, для предотвращения[354] внутренних мятежей /186v/ между ними, послал обоих царевичей в Иверию, наименовав их царями.

Наученные несчастием, сии цари вступили в правление своими владениями с единодушным рвением к устроению благоденствия своего народа, угнетенного насилиями чужестранных властителей. Цари, при всевозможных своих усилиях, не могли облегчить участи своих подданных и только смерть, поразившая Мангу, могла пресечь бедствия иверского /187r/ народа.

Брат сего тирана, по имени Улага или Улу, сделался тогда властителем в Иверии и пришел в Адребежан для удовлетворения алчных своих видов. Иверские цари и католикос Николай со многими вельможами прибыли к нему в стан для изъявления[355] покорности и униженно просили о сохранении храмов божиих. Улу был доволен униженностью царей, обещался сохранить церкви и пожаловал католикосу золотой жезл и бриллиантовый /187v/ крест для ношения на клобуке. Армянские историки Вартан и Кириакос повествуют, что сей персидский владетель любил христиан и будто он был женат на несторианке.

Сделавшись безопасными от жестокостей персидского владетеля, иверские цари приняли попечение о счастии своих подданных. Соблюдая согласие между собою, они видели успехи благодетельных своих занятий. Но коварные из придворных, по видам корысти и других своих выгод, поселили[356] вражду между царями. Улу /188r/ был их судьею. Он оправдал Давида, сына Лаша[357], и обвинил Давида Нарына, сына Русуданы. Улу, пришедши на Муганскую степь, он призвал к себе иверских царей, а для их примирения, послал Давида Нарына в заточение, коего местом назначен был Нахчевань[358]. Но сей несчастный царь избавился на пути от персиян, прибыл в Имеретию, назвал себя имеретинским царем и поставил в сей стране особливого католикоса. Карталия, Кахетия и Ахалцих остались под властию Давида, сына Лаша[359], который, /188v/ по приказанию Улу, пошел тогда с войсками своими к Багдаду[360]. При взятии сего города царь Давид[361] особенно отличился, и персидский владетель, дав ему великую часть добычи, отпустил его в Иверию.

Но щедрость тиранов всегда имеет пагубные следствия. Улу через год послал своих полководцев Аргуна и Карабуга в Иверию и Армению с многочисленными войсками. В сих странах они сделали исчисление народов и обременили иверцев и армян тягостнейшими налогами.

/189r/ Но Улу еще не удовольствовался сим. В намерениях поработить Египет, он приказал царю Давиду[362] прибыть к нему с иверскими войсками и, раздраженный пренебрежением его требований, послал полководца своего Аргуна для опустошения Иверии. Царь Давид вышел против персиян, сразился и победил. Но страшась того, чтоб Улу не обратил всех своих сил в отмщение за сопротивления его воле, заключил с ним мир и отдал заложниками малолетних детей своих /189v/ Георгия и Димитрия.